Что касается внешней образованности, то здесь встречаются две противоположные крайности: одни слишком высоко ценят внешнюю образованность, а другие совершенно пренебрегают ею. Есть родители и воспитатели, которые считают главным делом воспитания — научить ребенка приятному обращению.
Поэтому они не знают более важного занятия по отношению к детям, чем с ранних лет совершенствовать их в наружной ловкости и вежливости и посредством этого сделать их приятными во внешнем поведении. Они не требуют, чтобы ребенок был скромен, благороден, сострадателен и услужлив, но желают только, чтобы он умел наружно показывать себя таким.
Поэтому за нарушение правил учтивости они взыскивают гораздо строже, нежели за нарушение заповедей Божиих и за поступки, явно противные добрым нравам. Если мальчик или девочка умеют хорошо показать себя и со всеми говорить учтиво притворным языком, то на них смотрят с удивлением как на отличный образец хорошего воспитания, хотя бы голова их была пуста, познания самые поверхностные, а сердце совершенно предано суетности и полно порочных склонностей. Вред, происходящий от такого пристрастия к внешнему образованию, очень велик, ибо это:
а) ребенка удаляет от истинного его назначения. Он только наружно делается таким, каким должен быть внутренне, потому что от него требуют не того, чтобы он имел истинно добрые расположения, но чтобы только казался имеющим оные;
б) порождает у ребенка ложную мысль, будто ему не нужно ничего, кроме упрочения его земного счастья, а для этого нужны только наружная вежливость и ловкость.
Но есть и такие родители и воспитатели, которые впадают в противоположную крайность. Правила приличия и светские обычаи они не только считают тяжкими узами, от которых будто бы надо освобождать детей, но даже находят удовольствие в их грубости и вольности и детскому своеволию дают название невинной, еще не искаженной природы.
Иногда матери, сами образованные, увлекаясь такими предрассудками, смеются, глядя на постыдные и опасные дурачества своих детей, и оставляют ненаказанными наглые и буйные их поступки. Чрезвычайно вредные последствия таких заблуждений очевидны сами собою:
а) дети, которым позволяют расти в такой грубой вольности, весьма скоро предаются беспорядочной жизни, ибо, привыкнув следовать только влечению своей природы, они нимало не стараются владеть собою; их не удерживает ни уважение к людям и существующим отношениям, ни забота о собственном благополучии;
б) такие дети, к счастью, и удерживаются от бесчестных поступков, но своим грубым обращением отдаляют от себя благородных людей, лишаются уважения и любви в сообществе лучших сверстников и таким образом сами препятствуют благоуспешному исполнению своих обязанностей;
в) наконец, кто не знает, как много возникает самых неприятных и вредных раздоров в обществе, когда такие грубые люди сходятся вместе и нападают друг на друга.
Поэтому воспитание должно держаться золотой середины. Хотя при воспитании главное дело состоит в том, чтобы душа была облагорожена и возвышена святой верой, однако вера же требует, чтобы мы и во внешнем обращении обнаруживали любовь, скромность и общительность; любовь пит, милосердствует, любовь не завидует, любовь не превозносится, не гордится, не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла, не радуется неправде, а сорадуется истине; все покрывает, всему верит, всего надеется, все переносит (1 Кор. 13, 4—7 и далее).
Посредством такого обнаружения внутренней красоты благочестия сама добродетель становится совершеннее и привлекательнее. Даже общепринятые правила вежливости приносят пользу: они удерживают человека в известных границах, устраняют многие неприятности и служат внешним выражением внутреннего общественного устройства, назначая каждому свое место и удерживая все в стройном порядке.
Главное дело воспитателя здесь состоит в заграждении источников, из которых обыкновенно проистекает грубое и неловкое обращение детей в обществе. Источники грубости суть следующие:
а) наклонность к самоугождению и недостаток самоотвержения; избалованный ребенок не хочет ни в чем отказывать себе и не любит обуздывать беспорядочные влечения своей природы;
б) неуважение или общее ко всем людям, или частное к известным сословиям, например, к духовенству;
в) надмение своей знатностью, богатством, мнимою образованностью и прочим;
г) юношеская мечтательность о свободе, от которой молодой человек презирает все отношения, везде выказывает своеволие и даже видит в этом свою честь;
д) наконец, общение с грубыми и своевольными людьми.
Напротив, застенчивость и неловкость в общении происходит обыкновенно от неопытности и незнания общепринятых форм общения, часто также от излишнего опасения не понравиться. Это неумеренное опасение лишает человека нужной осмотрительности и присутствия духа, отчего он, чем более опасается ошибок, тем скорее ошибается.
Для предотвращения сего зла надо с ранних лет приучать ребенка к благородному обхождению; когда разум ребенка довольно образуется, надо особенно заботиться о том, чтобы воспитывать в детском сердце святую любовь, проистекающую из источника божественной веры.
Если эта любовь будет обнимать и проникать детское сердце, то сама станет изливаться из внутреннего во внешнее, так что каждое движение ее тогда будет носить на себе печать благоприличия. В обхождении такого человека будет выражаться скромное, искреннее и нелицемерное уважение достоинств и заслуг других, откровенность, приветливость и предупредительность, участие в положении других и общительность, кротость, терпение, миролюбие,— и, каким бы именем ни назвали вы различные виды одной и той же любви, каждый из них будет обнаруживаться со свойственной ему привлекательностью. В общении с высшими эта христианская любовь выражается в том непритворном почтении, которое, будучи равно далеко от гордости и рабской боязливости, смотрит на всякую законную власть, как на поставленную от Бога, а на Самого Бога, как на высочайшего и всесовершенного Владыку, Которого мы больше всего должны бояться и любить.
Для облегчения этого проявления доброй души нужно дать детям необходимое наставление как о естественных, так и об общепринятых формах учтивости. Поэтому надо учить детей, как они должны вести себя в церкви, дома, за столом, в гостях, в обращении с людьми всякого состояния. Этому служат:
а) устные и письменные наставления о так называемых правилах вежливости;
б) частое указание на обращение образованных людей;
в) особенно пример родителей и лиц, окружающих ребенка.
Излишне, кажется, и упоминать о том, как много сам воспитатель должен заботиться о вежливости. Своим неучтивым обращением он не только подаст худой пример воспитанникам, но и сам может потерять уважение как у родителей, которые поручают ему детей, так и у самих детей. Поэтому если прежде он имел мало случаев образовать себя в приличной вежливости, то должен наверстать упущенное наблюдением и чтением. Притом иногда полезно откровенное признание в своем недостатке перед родителями, поручающими ему своих детей. Благоразумные люди примут это признание за доказательство благородного сердца и будут ценить его откровенность.
Если детское сердце будет проникнуто духом благочестия, непритворным уважением и любовью к людям и если к этому присоединится благотворное наставление, то не будет нужды предостерегать воспитанника от выражения таких расположений и чувств в отношении к другим, каких нет в его сердце. Впрочем, в свете нет ничего обыкновеннее притворства: там льстивым языком весьма часто выражают почтение и любовь, тогда как в сердце господствуют отвращение и досада. А как легко молодому человеку увлечься потоком господствующих обычаев света! Это еще не есть притворство, если ребенок заранее, прежде нежели достигнет полного образования разума, будет приучен с каждым обращаться приличным образом и удерживаться от всего, что непристойно,— это, напротив, принадлежит к тем полезным привычкам, которым впоследствии легко сообщается живой дух истинной добродетели.
Не есть также лицемерие, когда человек в обхождении употребляет приветствия, следуя общепринятым правилам, потому что такие приветствия подобны ходячей монете и значат не более того, за что принимаются в обыкновенном обращении. Но мы виновны в притворстве, если наши уверения в сердечном участии и почтении к другим противоречат нашим чувствам.
Всеми мерами надо охранять детей от лицемерия и лукавства; и это охранение возможно только при истинном благочестии. Одна святая вера дает нам возможность видеть человека в его полном достоинстве. Она требует почтения к высшим, уважения к общественным отношениям, любви ко всем, даже ко врагам нашим, и непременно обязывает нас отвергаться самих себя, ежедневно принимать крест свой и следовать Тому, Кто был кроток и смирен сердцем.
Итак, если хочешь сохранить ребенка чистым от тонких приемов лжи, тщеславия и своекорыстия, то старайся с ранних лет внушать ему дух истинного благочестия, чтобы оно было в нем господствующим свойством. Кто проникнут этим духом, у того прекрасная душа естественно обнаруживается в прекрасных действиях.
Как далеко должно простираться это внешнее образование? Можно различать отрицательную и положительную его сторону. С отрицательной стороны, это образование не имеет границ: каждому человеку надо избегать всего, что непристойно, соблазнительно и оскорбительно для других.
Напротив, в положительном отношении, нужно обращать внимание на возраст, пол, состояние и вообще на внешние отношения детей. Как неприятно видеть, когда дети в обществе ведут себя уже как взрослые! Так же неприятно смотреть и на то, когда люди из низкого состояния перенимают тонкие манеры высших сословий. Хотя естественное выражение любви и благожелания в существе всегда одинаково, но по обычаям, принятым в обществе, оно принимает различные виды.