С первого сентября Галя должна была пойти в восьмой класс. К этому дню в доме тщательно гото­вились. Купили новую школьную форму. Собрали все необходимые книги, тетради, письменные принадлеж­ности. Галя жила с матерью и бабушкой в двухком­натной квартире. Девочка занималась в гостиной. Те­перь же, когда Галя перешла в восьмой класс, мать рассудила, что дочери неудобно готовить уроки в об­щей комнате, для занятий ей нужна более спокойная обстановка. Посоветовавшись с бабушкой, решили ос­вободить спальню и предоставить комнату полностью в распоряжение девочки. А перед самым началом за­нятий мама сводила Галю в фотоателье и сфотогра­фировала ее в новой школьной форме.

...Сейчас Галина мама со слезами показывает мне эту фотокарточку. Спокойное лицо 14-летней девочки освещено легкой, чуть заметной улыбкой. Гладко за­чесанные волосы, открывающие большой лоб. Уголки губ капризно изогнуты. Разве что последняя деталь, выдающая характер самолюбивый и обидчивый, не­сколько портит впечатление, а в остальном девочка как девочка. Но я продолжаю вглядываться в снимок, стараясь угадать, о чем думала Галя в тот момент, когда ее фотографировали. О предстоящих школьных занятиях? О подругах по классу? Или ее мысли были заняты чем-то другим? Тем, что произошло спустя два месяца после того, как в школе начались занятия? Трудно сказать... У меня в портфеле лежит письмо ее матери. Письмо тяжелое, горькое, написанное, как видно, в минуту отчаяния. Полина Игнатьевна ничего не просила. Она просто рассказывала о случившейся в ее семье беде. С вот этой самой Галей, которая так внимательно смотрит со снимка. Первого сентябряона, как и остальные ее сверстницы, пошла в школу. Занималась средненько — на тройки, четверки. Учи­теля всегда говорили матери, что Галя девочка способная, могла бы стать отличницей, но ей не хватает усидчивости и внимательности.

В один из дней Галя сказала матери, что ока с группой девочек едет на экскурсию в другой город. Полина Игнатьевна удивилась: а как же учеба? Но дочь объяснила, что их специально ради такого дела освобождают от занятий на неделю. Мать больше ни о чем не расспрашивала. Она снабдила Галю деньгами, и та на другой же день уехала. А дня через три к ним домой пришла классная руководительница и поинте­ресовалась: почему Галя не ходит в школу? Мать уди­вилась: «Так вы же сами направили ее с группой де­вочек на экскурсию в другой город?» И в ответ услы­шала, что никаких экскурсий в школе не устраивали. Мать забеспокоилась: где же Галина, куда она уеха­ла? Можно себе только представить ее состояние в течение последующих нескольких дней, когда она бе­гала по знакомым, узнавая, нет ли у них дочери, зво­нила в другие города к родственникам, тормошила милицию, требуя немедленно начать розыски.Галя появилась спустя неделю. Вошла в дом как ни в чем не бывало. По творившейся здесь суматохе догада­лась обо всем и сразу заявила, что ни на какой экс­курсии она, конечно, не была, а «ездила в одно место по своим личным делам». И как ни пыталась выяснить мать, что это за дела оказались у дочери, Галя упор­но молчала. Полина Игнатьевна упрекнула ее, что она не ценит материнского внимания, не сознает, как труд­но им вдвоем с бабушкой содержать и воспитывать ее. Дочь ответила такой грубостью, что мать так и засты­ла от неожиданности. Галя и раньше, будучи девочкой: своенравной, частенько им грубила, но никогда не доходила до такого. Но что делать, поплакала мать, погоревала и в конце концов решила, что не стоит придавать всему этому особенного значения. Может, и в самом деле у девочки есть какие-то личные дела, о которых она предпочитает не сообщать матери,— стоит ли донимать ее напрасными расспросами? Не­сколько дней после происшедшего Галя, как обычно, ходила в школу, а вечерами готовила уроки. А потом... опять исчезла из дома. Снова для матери и бабушки начались дни беспокойства. Они терялись в догадках, где могла находиться девочка. Когда Галя через не­делю появилась дома, Полина Игнатьевна решила не особенно ее упрекать, а постараться поговорить с ней по душам и выяснить, почему дочь стала так себя ве­сти. Но на все ее попыткиГаля отвечала холодным равнодушием. А услышав слова матери, что подобные ее поступки неизбежно отразятся на школьных де­лах, безразлично сказала:

—  А мне все равно. Я в школу больше не пойду.

—   Как не пойдешь? — ахнула мать.

— А вот так! Не хочу больше учиться.

—   Чем же ты будешь заниматься?

—   Не знаю...

Учебу Галя, действительно, забросила. С утра до вечера сидела дома, равнодушная ко всему. Потом вдруг на день-два исчезала. На упреки матери и ба­бушки не реагировала. Однажды из кармана плаща дочери выпала пачка фотоснимков. Полина Игнатьев­на стала их рассматривать, и мурашки пошли по ее спине. На одном из снимков Галя сидела рядом с ка­ким-то мужчиной и лихо курила сигарету. На дру­гом— в кругу подвыпившей компании держала рюм­ку с вином... Мать подняла тревогу. Она обращалась в прокуратуру, в милицию: «Помогите, спасите дочь!» Галю взяли на учет в инспекции по делам несовер­шеннолетних. Разные люди беседовали с ней, пыта­лись как-то воздействовать на нее, но все было безрезультатно: Галя не желала ни учиться, ни работать, вела прежний разгульный образ жизни. Правда, По­лина Игнатьевна еще некоторое время надеялась, что девочка образумится, вернется в школу и жизнь в их семье наладится. Но чем дальше продолжалась эта невеселая история, тем очевиднее становилось, что Галя совсем отбилась от рук.

—   Главное, все это случилось так неожиданно,— говорит сейчас Полина Игнатьевна.— Галя росла, как и все дети. Училась неплохо. И вдруг — сразу такое!

—  А почему она, на ваш взгляд, вдруг сразу так изменилась? — спросил я.

—   Не знаю. Если бы я, скажем, часто и беспри­чинно ее наказывала, тогда бы она могла затаить на меня обиду и это в какой-то мере объясняло бы ее пове­дение. Так нет же! Никогда ни я, ни бабушка ее паль­цем не трогали. Может, в чем-то она себя считала об­деленной? Так и этого не могло быть. Мы с бабушкой старались сделать все, чтобы девочка ни в чем не ис­пытывала недостатка. Все-таки она растет без отца...

—   А отец где?

—   Он живет в другом городе.

—   Знает, что с Галей случилась беда?

—  Я ему написала. Просила приехать. Но он даже не отозвался. У него там уже давно другая семья...

Хоть и говорила Полина Игнатьевна, что беда в их семье случилась неожиданно, на самом деле не­ожиданного во всем происшедшем было мало. Беда началась вовсе не полгода назад, когда Галя пере­стала ходить в школу, начала убегать из дома, об­щаться с сомнительными знакомыми, а гораздо рань­ше, по крайней мере лет за десять до этого. Семейная жизнь у Полины Игнатьевны не сложилась. Муж ее пил и в нетрезвом виде часто устраивал в доме скандалы. В конце концов она подала на развод. Остались жить втроем: Полина Игнатьевна, ее мать и 4-летняяГаля. Бывший муж уехал. Алименты он выплачивал регулярно, но самой дочерью совсем не интересовался. За все годы ни разу не навестил ее, не справился о здоровье, о школьных делах. Полина Игнатьевна тоже могла бы устроить личную жизнь. Встречались непло­хие люди, которые предлагали выйти замуж. Но она отвечала отказом. Боялась еще раз ошибиться. Да и а дочь беспокоилась: а вдруг не найдет общего языка с отчимом! Нет уж, лучше обойтись без замужества. Главное — вырастить девочку. Дать ей образование. Поставить на ноги. Бабушка и мать окружили девоч­ку вниманием. В доме Галя не знала забот. Даже самых элементарных. Помыть полы? Это может сделать бабушка. А девочка пусть лучше занимается уроками. Почистить картошку? Да разве можно Галю так утруждать, после занятий ей надо отдохнуть, рассе­сться, посмотреть передачу по телевизору. Вынести ведро с мусором? Это сделает мама. А Гале полезнее прогуляться по улице, подышать свежим воздухом, а то от сидения над учебниками на ней совсем лица нет...

Галя росла капризной, избалованной девочкой. Ей покупали самые дорогие игрушки, самые лучшие пла­тья. «Она не должна чувствовать себя сиротой»— считала Полина Игнатьевна. Когда Галя училась в VI классе, случилась неприятная история: она полу­чила сразу несколько двоек. Встревоженная мать ста­ла расспрашивать у дочери: как это могло случиться? «Учителя придираются»,— ответила Галя и залилась слезами. Полина Игнатьевна побежала в школу.

— Над моей дочерью здесь издеваются! — шумела она.— У девочки всегда были хорошие оценки!

Директор успокоил ее. Потом вызвал учителей. Это были уважаемые, опытные люди, воспитавшие и научившие не одно поколение учеников. Они терпе­ливо все разъяснили. Девочка, действительно, раньшеучилась неплохо. Но в последнее время с ней проис­ходит что-то неладное. К урокам готовится плохо. Учителям дерзит. Неудовлетворительные оценки ей поставлены совершенно справедливо.

Вместо того чтобы прислушаться к этим разумным словам, Полина Игнатьевна громко заявила, что «все здесь сговорились». Она не оставит это без последст­вий. Будет жаловаться. До самого министра дойдет. И действительно, писала. Жаловалась. Портила нер­вы учителям. И себе тоже. По ее настоянию Галю пе­ревели в другую школу. Но и здесь она училась безо всякой охоты. Подруг в классе у нее не было. Сво­бодное время проводила с Тоней Косыревой, которая была старше ее на два года. Они случайно познакоми­лись в парке. Мать и отца Тони за то, что они совер­шенно не занимались воспитанием дочери, лишили ро­дительских прав. Но девушка продолжала жить вме­сте с ними. А поскольку она теперь считалась для них «вроде бы как чужая», то вела весьма вольный образ жизни. Учебу забросила. Работать не хотела. Каждый день она поджидала Галю возле школы и они отправ­лялись куда-нибудь бесцельно странствовать. Одна­жды Тоня сказала:

—   Хочешь, я покажу тебе один фокус?

—   Какой?

—   Сама увидишь. Только ничему не удивляйся и не задавай глупых вопросов. Идем!

Они зашли в подъезд одного дома. Поднялись на третий этаж. Тоня позвонила в какую-то квартиру. Дверь открылась, и вышла женщина.

—   Извините, пожалуйста! — неожиданно жалоб­ным голосом заговорила Тоня.— У нас с сестренкой случилась неприятность. Родители уехали на курорт. Оставили нам деньги на пропитание, но мы их поте­ряли. Теперь находимся просто в безвыходном поло­жении...

-Ах, бедняжки! — всплеснула руками женщина. - Да вы заходите в квартиру. Голодные, небось? Сейчас я вас накормлю. А потом решим, чем вам по­мочь...

Они прошли в квартиру. Хозяйка стала хлопотать по кухне. Галя дернула Тоню за рукав:

—   Ты чего это на придумывала?

—   Молчи! — шепотом отозвалась Тоня.

Потом хозяйка кормила девочек и все расспраши­вала о родителях. Тоня наврала с три короба. Галя поддакивала ей. На прощание хозяйка дала им пять рублей.

—  Мы обязательно отдадим долг,— серьезно за­верила Тоня.— Как только вернутся родители.

Очутившись на улице, обе расхохотались. Ну, и ловко же они провели эту женщину! Накормила обедом да еще ни за что ни про что дала пять рублей. Тут Тоня хитро подмигнула подруге, сунула руку в карман пальто и вытащила дамские часики.

—   Откуда они у тебя? — удивилась Галя.

—  Оттуда же. Лежали на серванте. Вот я и прихватила их с собой...

Наверное, кто-нибудь другой на месте Гали возму­тился бы. Дескать, всякой шутке есть предел. А тут какая шутка — воровство, преступление. Но Галя от­неслась ко всему спокойно. Проделка ей понравилась. В случае чего ее можно даже повторить. Ведь таким образом можно безо всякого труда добывать деньги. Впрочем, с самой Тоней ей пришлось вскоре расстаться. Она за одну из своих шуток попала в воспитательно-трудовую колонию. «Уроки» подруги для Гали не прошли даром: она стала вести себя развязно, вызывающе и именно в это время начала уходить из дома...

В опорном пункте охраны порядка я познакомился с дневником участкового инспектора по делам несовершеннолетних, посвященным одному человеку — Гале. Записи короткие, в три-четыре строчки.

20      декабря. Опять приходила мать Гали. Жаловалась на дочь. Просила как-то воздействовать на нее. Надо срочно погово­рить с Галей.

21    декабря. Разговор с Галей. Она производит впечатление умной, толковой девочки. Согласна с тем, что ведет себя непра­вильно. Обещает исправиться.

28    декабря. Во время рейда задержали Галю. Находилась в нетрезвом состоянии. Решено: пригласить ее на совет обществен­ности для обсуждения.

29    декабря. На совет общественности Галя не явилась. При­шлось пойти к ней домой. Она сказала, что вчера чувствовала себя неважно. Снова обещала исправиться. Просила помочь ей в устройстве на работу.

10 января. Устроили Галю работать в почтовое отделение. Сегодня ходили проверять. Жалуются на нее. Прогуливает. Яви­лась на работу в нетрезвом состоянии.

26 января. С Галей беседовал прокурор области. С девочкой надо что-то делать. Вырвать из нездорового окружения. Есть предложение: временно отправить ее к дальним родственникам.

14 февраля. Галя вернулась обратно. Ведет себя по-прежне­му плохо. Замечена в воровстве. Пьет.

18 февраля. За нарушение общественного порядка Галя до­ставлена в милицию.

25 февраля. Ходили к Гале домой. Она находилась в нетрез­вом состоянии. Грубила, отказывалась писать объяснение по по­воду своего поведения. Мать и бабушка говорят, что ничего не могут с ней поделать. Просят, чтобы ее направили в спецпроф­техучилище. Об этом следует подумать.

5  марта. Опять поступили сведения, что Галя бродяжничает, не ночует дома. Да, больше медлить нельзя!

6   апреля. Материалы о направлении Гали в специальное профессионально-техническое училище подготовлены...

Когда я закончил чтение этого невеселого дневни­ка, участковый инспектор по делам несовершеннолет­них, молодая женщина, задумчиво произнесла:

— Сложный случай. Дневник-то не отражает и со­той доли тех усилий, которые мы потратили на то, что­бы вернуть девочку на правильный путь. Сколько разбеседовали с ней, старались переубедить, что дальше так вести себя нельзя. И вот что удивительно: никогда и нам не возражала. Во всем соглашалась. Да, она ведет себя неправильно. Почему? Отвечает неопределенно: как-то так получается. Начинаешь подходить к ней с другого конца. «Ну, хорошо, Галя! Вот ты куришь». Неужели ты не понимаешь, что для девушки это некрасиво, не говоря уже о том, что курение вредит здоровью?» — «Почему некрасиво? Многие ребята и девушки сейчас курят. Это модно».— «И потом, не слишком ли рано ты проявляешь интерес к мальчикам?» — «Ничего не рано. С мальчишками просто веселее. О чем можно говорить с девчонками? Только о тряпках. А с мальчишками можно обо всем».— «Но у тебя, к сожалению, дело не ограничивается только pазговорами. На днях тебя видели подвыпившей в кампании каких-то великовозрастных парней. По-тво­ему, это и есть интересное времяпрепровождение?» Насупится, молчит... Чтобы держать ее под постоян­ным контролем, мы назначили ей общественного воспитателя, авторитетную женщину, хорошую производственницу. Она начала искать подход к девочке. Но тут совершенно неожиданно вмешались мать и бабуш­ка: «Вы совсем затормошили Галю! Не забывайте о том, что она еще ребенок». Вообще странный человек Полина Игнатьевна! Ведь именно она прежде всего виновата, что Галя стала себя так вести. Вместе с ба­бушкой они избаловали девочку до предела. Воспитали ее неженкой, белоручкой. И что особенно плохо, и внушили ей мысль о какой-то ее исключительности. Девочка действительно хорошо поет, рисует. Но для того, чтобы эти качества развивались, нужно много и порно трудиться. А к труду Галя не приучена совер­шенно. В конце концов направили девочку в специальное профессионально-техническое училище. На днях получили от нее письмо. Можете почитать...

Небольшой листок бумаги. Неровный, ещё не выработанный почерк. «Только сейчас, спустя несколько месяцев, решилась вам написать. Уже немного при­выкла на новом месте. Каждый день у нас идут занятия. Строгости, конечно, большие. Чтобы куда-то отлучиться — ни-ни. Но в этом есть и свои преимущест­ва: после занятий участвую в художественной само­деятельности, рисую, много читаю. То, что было со мной раньше, осталось далеко позади и кажется не­вероятным сном. О прошлом мне никто не напомина­ет. И вообще учителя и воспитатели относятся к нам очень хорошо. Много думаю о том, что буду делать, когда выйду отсюда. Надо учиться дальше. Работать и учиться. Маме я пока ничего не писала. Не знаю даже, о чем ей писать. Но если хотите, можете пока­зать ей это письмо».

—   Показывали?

—  Да. Плачет. Мне кажется, она начинает пони­мать свою ошибку, которую допустила в свое время в воспитании дочери...

Итак, Галю отправили в специальное профессионально-техническое училище. Мера эта была вынуж­денная, и приняли ее не сразу. Девочку пытались пе­ревоспитать, но ничего на нее не действовало. Мать и бабушка совершенно не пользовались у Гали автори­тетом. Кроме того, своим непоследовательным поведе­нием они просто мешали ее исправлению. Отцу, про­живающему в другом городе, была безразлична судь­ба дочери. А поведение Гали уже выходило за преде­лы обычного непослушания. Она употребляла спирт­ные напитки, совершала мелкие кражи. Над девочкой нужно было установить более строгий контроль. По­тому и определили ее в спецпрофтехучилище.

Чтобы читатели поняли, какую роль могут сыграть в судьбе Гали принятые к ней меры, расскажем о том, что такое специальные школы и училища. Некоторыесчитают, что это своего рода колонии, где неблагополучные подростки отбывают наказание. Мнение, конечно, ошибочное. Оба эти учреждения выполняют сугубо воспитательные функции. Но процесс перевоспитания несовершеннолетних, учитывая их предыдущие «подвиги», проходит, естественно, в несколько особых условиях.

Расскажем сначала о специальной школе. Она Представляет собой учебно-воспитательное учрежде­ние для трудновоспитуемых детей и подростков. В нее также направляются подростки, совершившие право­нарушения, но освобожденные от уголовной ответственности по возрасту или в связи с нецелесообразно­стью применения к ним уголовного наказания и нуждающиеся в особых условиях воспитания и строгом педагогическом режиме. Главная задача, которую выполняет спецшкола,— исправление детей и подростков, продолжение их общеобразовательной политех­нической подготовки и воспитание их в духе нравственных принципов морального кодекса строителя коммунизма. Мы говорили о том, что перевоспитание несовершеннолетних здесь происходит в особых условиях. В чем это выражается? Подростки лишены воз­можности свободно выходить за пределы спецшколы. За ними осуществляется круглосуточный надзор. Каждый из них повседневно занимается посильным производительным трудом. С воспитанниками проводятся внеклассные мероприятия. Процесс перевоспитания подростков имеет свои особенности: в нем процесс добровольности (убеждения) сочетается с принципом обязательности (принуждения). Установлена повышенная ответственность коллектива за поступки отдельного воспитанника и каждого воспитанника за свои поступки перед коллективом.        >

Есть специальные школы для мальчиков. И отдельно—для девочек. Располагаются они обычно в благо­приятной для здоровья детей местности. На террито­рии спецшколы расположены учебные и жилые поме­щения, пищеблок, спортивный городок, учебно-произ­водственные мастерские и учебно-подсобное сельское хозяйство.

Дети и подростки направляются в спецшколу в возрасте от 11 до 14 лет по путевкам Министерства просвещения РСФСР (в других союзных республиках по путевкам своих министерств просвещения). Осно­ванием для этого является решение районной, город­ской (города без районного деления) комиссии по де­лам несовершеннолетних или определение суда. При­ем в специальную школу производится в течение все­го года. На основании представленных документов подросток определяется в соответствующий класс. Если документов об образовании нет, то проводится проверка знаний подростка, в результате которой определяется, в каком классе он должен учиться. За содержание детей в специальной школе с родителей взимается плата в установленном размере. Если дети и подростки не имеют родителей, то по решению ко­миссии по делам несовершеннолетних они зачисляют­ся на полное государственное обеспечение. Это пра­вило распространяется и на детей и подростков из многодетных малообеспеченных семей.

Воспитанники могут содержаться в специальной школе до 15-летнего возраста. В случае необходимо­сти руководство спецшколы вправе продлить пребы­вание здесь подростка, достигшего 15 лет, до оконча­ния учебного года.

Из специальной школы подростки выпускаются по мере их исправления. Ребят направляют к родителям или лицам, их заменяющим. Но иногда это оказывает­ся невозможно. Или нецелесообразно (скажем, роди­тели пьянствуют, ведут аморальный образ жизни и тем самым могут оказать вредное влияние на подро­стка). В этом случае руководство спецшколы через комиссию по делам несовершеннолетних, в свое время направившую подростка в спецшколу, заботится о его трудоустройстве на заводе, в колхозе, совхозе. Ино­гда подростков устраивают в детский дом, школу-ин­тернат, профессионально-техническое училище и дру­гие учебные заведения. После выпуска специальная школа продолжает поддерживать связь со своими вос­питанниками и в случае необходимости оказывает им помощь.

Конечно, перевоспитание подростка, в особенности запущенного,— дело очень трудное. И не всегда спец­школе за то время, которое он в ней находится, уда­ется выполнить эту задачу. Если воспитанник спец­школы к 15 годам, несмотря на все усилия педагогов и воспитателей, не исправился, то по постановлению районной, городской (города без районного деления) комиссии по делам несовершеннолетних он может быть направлен в специальное профессионально-тех­ническое училище, где с ним будет продолжена вос­питательная работа.

В деятельности этих государственных учебных за­ведений есть много сходного со специальными школа­ми. Они также предназначены для содержания и ис­правления трудновоспитуемых несовершеннолетних, совершивших правонарушения, но освобожденных от уголовной ответственности по возрасту или в связи с нецелесообразностью применения к ним мер уголовно­го наказания, нуждающихся в особых условиях воспи­тания и строгом педагогическом режиме. В них уста­новлен такой же строгий распорядок, способствующий развитию у подростков и юношей дисциплинированно­сти и организованности. Но в специальном профессионально-техническом училище есть и свои особенности. В него принимаются несовершеннолетние более стар­шего возраста — от 14 до 18 лет. Срок обучения — от одного до двух лет. При училище имеется общеобразо­вательная школа, где несовершеннолетние могут по­лучить образование в объеме восьми классов.

В специальном профессионально-техническом училище учеба сочетается с активным и систематическим участием несовершеннолетних в производительном труде. Подростки здесь получают определенную профессиональную подготовку. Они трудятся в учебно- производственных мастерских, в учебных хозяйствах, в различных лабораториях. Иногда даже работают непосредственно на предприятии и строительстве. Но разумеется, под руководством мастеров производственного обучения училища. В ходе занятий (они прово­дятся в форме уроков) в учебных мастерских подрост­ки выполняют производственные заказы, отвечающие требованиям учебных программ. В необходимых слу­чаях учащиеся проходят производственную практику на близлежащих предприятиях и строительствах. За­работная плата за выполненные при этом работы пере­числяется на текущий счет специального профессио­нально-технического училища.

Несовершеннолетний может находиться в специальном профессионально-техническом училище не бо­лее трех лет. Но в отдельных случаях, когда это нужно для перевоспитания, получения трудовой квалифи­кации или окончания учебы, пребывание несовершен­нолетнего в училище может быть продлено, но не более чем на один год..

После окончания курса обучения учащиеся держат выпускные квалификационные экзамены. Тем, кто их сдал, присваивается производственная квалификация и выдается аттестат. Выпускников направляют на предприятия, стройки, в колхозы, совхозы и другие отрасли народного хозяйства для работы по специальности. Если исправившийся выпускник специального про­фессионально-технического училища вернулся к родным, то районная, городская (города без районного деления) комиссия по делам несовершеннолетних по месту жительства оказывает ему помощь в устройстве на производстве и осуществляет наблюдение за его дальнейшей работой.

Возвращаясь к истории с Галей, можно сказать, что она все еще может исправить. В специальном профессионально-техническом училище Галя получит инте­ресную профессию, которая ей ближе всего по душе, будет честно трудиться, завоюет уважение у людей. Главное, чтобы у Гали было желание начать жить по-новому.

Добавить комментарий


Защитный код
Обновить

Copyright © 2024 Профессиональный педагог. All Rights Reserved. Разработчик APITEC
Scroll to top