Десять ступенек вниз — и упираешься прямо в дверь, потрескавшуюся, обшарпанную, издающую ка­кой-то пронзительно ржавый звук. За ней еще пара ступенек — и оказываешься в комнате с низким по­толком и спертым воздухом непроветриваемого поме­щения. Нужно несколько секунд, чтобы привыкнуть к царящему здесь полумраку. У стены какое-то подобие топчана. Небольшой столик. Несколько ящиков, которые, судя по всему, служили стульями. В углу гора пустых бутылок. Более неуютного помещения, навер­ное, трудно найти. Но шестерых подростков оно впол­не удовлетворяло. Последние полтора года они бы­вали здесь почти ежедневно. Жильцы, занятые свои­ми повседневными заботами, думали: может, у них здесь какой-нибудь кружок. А потом по городу про­катилась волна краж. Стали искать преступников, и следы привели сюда, в этот подвал.

...В суде они сидели рядышком друг с другом — четверо ребят и две девушки. С виду совсем обычные подростки, в своей молодости даже привлекательные.

Разве что с налетом этакой развязности: дескать, нам все нипочем — и этот суд, и предстоящее наказание. Но стоило приглядеться к ним внимательнее можно было разглядеть, как сквозь маску этой внешней бра­вады нет-нет да и появлялось что-то беззащитное, от­чаянное, все-таки не где-нибудь находились — на ска­мье подсудимых. Естественно, суд заинтересовало: как они познакомились, какие общие интересы и увлече­ния их связывали? Подсудимые отвечали: все произо­шло как-то само собой. Вначале их было двое: Саша Кузьмин и Валера Сычев. Жили на одной улице — и подружились. Потом к ним присоединился Юра Било­нов с соседнего квартала. Пошли как-то в кино и там познакомились с Надей Селивановой и Валей Титаренко. Валя была местная, а ее подруга Надя приехала из Караганды, жила здесь у дальних родственников. И последним в их компанию влился Женя Калитин, худенький робкий мальчик. Проводили свободное вре­мя на улице, слоняясь без цели. Потом Саша Кузь­мин— его старшинство признали как-то сразу — на­шел этот заброшенный подвал. Слегка прибрали его, и стал он для них чем-то вроде клуба, где они жили своим обособленным мирком.

—   Чем же вы занимались в подвале? — спросил председательствующий у Саши.

—   Да ничем,— ответил тот.— Иногда побренчим на гитаре. Или разговариваем на разные темы...

—   Выпивали?

— Случалось.

—   На какие средства? Ведь вы не работаете, собственного заработка у вас нет. Откуда вы брали день­ги на выпивки?

—   Из дома.

—   И что же, вам их родители давали?

—   Да нет, брали сами.

—   Без спросу?

—   Да.

—   Выходит, вы занимались дома кражами?

—   Ну, почему же кражами? — запротестовал подросток.—Просто так... брали.

—   И часто это происходило?

—         Не то, чтобы очень часто...— уклончиво ответил Саша и оглянулся в зал, где во втором ряду сидела еще молодая женщина с усталым лицом — его мать. И ему невольно вспомнилось, как он впервые выта­щил из ее кошелька три рубля. Целую неделю потом опасался: а вдруг спохватится? Не спохватилась. А может, обнаружила пропажу, но не подала виду. Решила, что где-нибудь потеряла. А деньги эти ей достаются, ой, как трудно. На свою скромную зарпла­ту приходится кормить и себя, и его, почти взрослого сына. Отец, как ушел из семьи, так с тех пор ни ко­пейки не прислал. Чтобы свести концы с концами, мать берет дополнительную работу на дом... На укра­денные тогда три рубля Саша купил пару бутылок де­шевого вина, и они всей компанией целый вечер кути­ли в подвале. Спустя два дня всех угощал Валера Сы­чев. Он ухитрился стащить из дома пятерку. Женя Калитин не смог раздобыть денег, но зато принес сви­тер отчима. В тот же день его продали за бесценок и на вырученные деньги пьянствовали целых два дня. Надя принесла шерстяной платок. Ребята удивились: откуда, неужели взяла у родственников, которые ее приютили? Но девушка рассмеялась: «Зачем же мне с ними портить отношения? Просто шла мимо одного двора, смотрю: кто-то вывесил на веревке шерстяной платок, чтобы проветрить. Ну, я его и прихватила». Ребята одобрительно хохотнули: ловкая эта Надюш­ка! Словом, каждый старался внести свою долю в об­щий «котел». Так и текла жизнь подростков, тягуче, монотонно, оживляемая лишь время от времени появ­ляющейся возможностью организовать очередную выпивку. До какого времени обычно находились в под­вале? По-разному бывало. Чаще всего до двенадцати часов ночи. Иногда дольше. Один раз просидели до самого утра. Было вино, сигареты, никто им не ме­шал — и не заметили, как пролетела ночь.

—  Неужели родители не беспокоились по поводу вашего отсутствия?

Этот вопрос, обращенный ко всем шестерым, вы­звал некоторое оживление на скамье подсудимых. Саша — он здесь соблюдал главенство — ответил пер­вым:

—  Мать давно привыкла, к тому, что я прихожу поздно. И не обращала на это внимания. Иной раз спросит: где был? Я отвечал, что у приятеля. Для нее этого было достаточно.

Валера Сычев:

—   А меня и спрашивать некому было. Отец с нами давно не живет, а у матери такая работа, что посто­янно ездит по командировкам. По месяцу, по два в отъезде находится. Так что мне была полная воля.

Юра Вилонов:

—   Мать и отец часто ругали меня за то, что я воз­вращался домой поздно. И даже били. Но я все рав­но не хотел сидеть дома. Скучно там. У родителей только и разговоров, что о деньгах. Больше их ничего не интересует. В том числе и я. Любят рассуждать о честности и порядочности, а тут как-то отец вывез с завода машину оцинкованного железа, продал его кому-то и все радовался: солидные деньги выручил. Говорят одно, а делают другое. Поэтому я и уходил из дома. С ребятами интереснее. Здесь, по крайней мере, все просто и ясно.

Валя Титаренко:

—          Мои родители разошлись. Все поделили между собой. Только меня никак не могли поделить. Потом договорились, что месяц я живу у мамы, месяц — упапы. Каждый раз первого числа я собираю чемодан и переезжаю с одной квартиры на другую.Когда при­езжаю к маме, она почему-то начинает говорить о папе только плохое. А папа, в свою очередь, постоян­но ругает маму. И вообще мне кажется, что я им со­всем не нужна. Спорят из-за меня только дляtoгo, чтобы досадить друг другу. Надоело мне все это. По­том я стала их обманывать. Когда мне надо было куда-то пойти, я говорила маме, что иду к папе. И — наоборот. Они никогда не проверяли. Не до меня им было. У каждого уже есть собственная семья, свои дети. Так что я могла жить, как хотела.

Надя Селиванова:

—   Мать и отец у меня живут в другом городе. Оба пьют и часто дерутся между собой. Надоела мне та­кая жизнь, и поэтому я переехала сюда. Живу у даль­них родственников. Нет, не учусь. И на работу пока не устроилась. Все не могу найти ничего подходящего. Когда родители узнали, что я нахожусь здесь, они даже не попытались забрать меня отсюда. Без меня им там лучше. Родственники относятся ко мне непло­хо. Но у них свои заботы, им не до меня.

Женя Калитин:

—   Моя мама разошлась с папой и снова вышла замуж. А отчим — пьяница. Напьется — и сразу драть­ся. Приходилось бежать из дома, спасаясь от его пья­ных кулаков. Сколько раз я хотел уйти к своему отцу, да только он уехал куда-то далеко и никаких вестей о себе не подает. Каждый день домой мне возвращаться хуже всякого наказания. Чем позже приду, тем луч­ше: пьяный отчим к этому времени угомонится и спит. Значит, дело обойдется без кулаков...

Сколько горечи в этих коротких исповедях! Вы обратили внимание: у всех шестерых подсудимых в се­мьях были какие-то нелады. У большинства мать и отец разошлись, и подросток проживал только с од­ним родителем. У других семья вроде бы полная, но отношения в ней складывались явно ненормально. Все это отражалось на психике подростков. Не слу­чайно же Юру Вилонова удивляет, что мать и отец «говорят одно, а делают другое». А Валя Титаренко поражена тем, что проживающие отдельно родители из-за нее спорят только для того, «чтобы досадить друг другу». В одном случае взрослые долго и труд­но, применяя подчас недостойные средства, выясняют отношения между собой. В другом — пьянствуют. В третьем — заняты работой, неотложными делами. А дети остаются в стороне. Забытые. Предоставлен­ные самим себе. Лишенные родительского надзора, подростки от мелких домашних краж перешли к дей­ствиям более опасным. Подростки решили обокрасть винный магазин, чтобы запастись спиртным...

Пошли на «дело» вчетвером, без девчонок. Снача­ла осмотрели все внутри и вокруг магазина. Разрабо­тали план, решили взломать дверь. Но потом отказа­лись от этого варианта. Шум может привлечь чье-то внимание. В конце концов облюбовали окно, выходя­щее на узкую тихую улицу. Там даже решетки не было. Валера, правда, высказал опасение, что может сработать сигнализация, но Саша авторитетно заявил, что он это берет на себя. Теперь оставалось ждать. Чтобы не навлечь на себя подозрений, они отправи­лись в городской парк, просидели там до темноты и в одиннадцатом часу вечера подошли к магазину. Было тихо. Лампочка на столбе тускло освещала окно мага­зина. Саша первым подошел к окну. Остальные стоя­ли на противоположной стороне, в тени дома, с зами­ранием сердца ожидая, что вот-вот тишину ночи ра­зорвет пронзительный вой сигнализации. Раздался звон разбитого стекла. Изогнувшись в неловкой позе, Саша просунул руку внутрь окна, и через полминуты раздался свист: все в порядке. Оконные створки рас­пахнулись, и Саша исчез в темном проеме. Приятели подошли ближе. Саша с натугой подтащил к подокон­нику что-то тяжелое. Валера, Юра и Женя подхвати­ли ящик с бутылками и поспешили в спасительную тень. Следом опрометью выскочил из окна и Саша. Ящик принесли в подвал и там обнаружили, что в бутылках был первосортный коньяк.

—   Что вы с ним сделали? — спросил председа­тельствующий.

—   Выпили. На две недели хватило.

—   Родители замечали, что вы приходили домой пьяные?

—   Может, и замечали. Но никто слова не сказал. Только вот Женю Калитина опять избил отчим. Ну-да он ведь его бьет и по причине, и без причины.

—   Что вы делали потом?

—   Стали подыскивать новый объект.

—   Для кражи?

—   Конечно, для кражи, для чего же еще...

На этот раз они облюбовали квартиру в том доме, где жил Саша. Предварительно он узнал, что хозяе­ва уехали в отпуск, так что им никто не мог поме­шать. Теперь пошли все вшестером. Квартира была на первом этаже. Ребята через окно забрались внутрь и передавали вещи девушкам, стоящим на улице. «До­быча» оказалась богатой. И здесь следует подчерк­нуть один штрих, который в достаточной мере харак­теризует отношение родителей к своим детям. Не ре­шаясь продавать украденные вещи, подростки стали сами ими пользоваться. Но неужели в семьях не об­ратили на это внимания? Оказывается, обратили. Но — как? Дает показания мать Саши Кузьмина:

—   Я сразу заметила, что на сыне новый свитер. Спрашиваю: откуда взял? Он ответил, приятель дал поносить.

—  Вы поинтересовались: что это за приятель?Нет.

—  Но ведь Саша носил свитер довольно долго. Неужели не возникла у вас мысль о том, что не мог при­ятель на столь длительный срок одолжить такую до­рогую вещь?

—   Да я уж и забыла об этом...

Отец Юры Вилонова заявил суду:

—  Однажды сын пришел домой и сказал, что на­шел часы. Мы с женой только порадовались этому: повезло парню.

—  Но может, все-таки следовало часы сдать в стол находок?

—   Зачем же? Раз нашел — пусть носит.

В суде выступили мать и отец Вали Титаренко. Когда их спросили, как они отреагировали на появле­ние у дочери золотого колечка, ответы каждого были удивительно похожими. Он: «Я думал, что кольцо по­дарила дочери мать». Она: «Я решила, что это пода­рок отца». Ни тот ни другой ни о чем не расспраши­вали дочь. Так что Валя спокойно носила украденную драгоценность...

После этого подростки обокрали еще одну кварти­ру, затем обокрали табачный киоск, где на долгое время «запаслись» сигаретами. Ограбили случайного прохожего. Обокрали еще одну квартиру. Задержали их в тот момент, когда они сдавали краденое в комис­сионный магазин. И вот — финал. Скамья подсуди­мых. Выступают свидетели. Терпеливо исследуются все обстоятельства происшедшего. Что же способст­вовало преступлениям этих шестерых? И свидетели, и обвинитель, и защитник говорят: безнадзорность. А в том, что подростки остались без надзора, в пер­вую очередь повинны родители, которые не выполни­ли возложенные на них законом обязанности по вос­питанию детей.

Безнадзорность — одно из условий, способствую­щих преступлениям несовершеннолетних. По данным статистики, почти в 80% случаев за подростками, совершившими правонарушения, в свое время не было должного контроля со стороны семьи. Родители несовершеннолетних правонарушителей мало интересова­лись, как ведет себя их сын или дочь, с кем дружит, где проводит свободное время. Иной раз безнадзор­ность объясняется занятостью матери и отца, когда из-за характера работы (частые длительные команди­ровки, вечерние смены) они не могут контролировать поведение своих детей.

В жизни нередки и такие ситуаций. Семья распа­лась. Сын остался с матерью. Пока он был маленький, она справлялась с его воспитанием. Но вот мальчик подрос и, как это иногда бывает, отбился от рук. С матерью не считается. Ведет себя так, как захочет. Вот здесь бы очень пригодилось отцовское влияние, его твердость, решительность, которые для подростка порой, пожалуй, не менее нужны, чем материнская ласка. Но отца поблизости нет, а мать с сыном спра­виться не может, он живет своим миром, своими инте­ресами.

В неполных семьях, к сожалению, очень часто происходит, что родитель, проживающий с сыном или дочерью, не может обеспечить за ними надлежащий надзор. И нередко это для подростка оборачивается бедой — предоставленный самому себе, он совершает правонарушение и оказывается на скамье подсуди­мых.

Но вот — другая крайность. Семья Киселевых вполне благополучная. Супруги живут дружно и ни­когда не ссорятся. Единодушны они были и в методах воспитания своего сына Игоря. Один из родительских принципов сводился к тому, что «нельзя же следить за каждым шагом мальчика». Однажды подросток явился в первом часу ночи. Они отнеслись к этому со­вершенно спокойно. В другой раз он вообще не при­шел ночевать — и опять это их не особенно обеспо­коило. «Ну, задержался где-нибудь, мало ли какие дела могут быть у молодого человека,— рассуждали они.— В конце концов мы современные люди и пони­маем, что мелочная опека над 16-летним подростком только вызовет совершенно естественный протест с его стороны».

А спустя несколько месяцев в их районе группа подростков совершила тяжкое преступление. Среди тех, кто в нем участвовал, был и Игорь Киселев.

«Но как это могло случиться?» — недоумевали потрясенные родители.

Они не знали, что в воспитании сына допустили серьезный просчет. Конечно, опекать подростка решительно во всем не только нежелательно, а подчас даже и вредно. В конце концов через три-четыре года он станет взрослым, и уже сейчас его исподволь надо приучать к самостоятельности. Но это вовсе не зна­чит, что подростка можно полностью предоставить са­мому себе, не интересоваться миром его увлечений, не следить за тем, где и с кем он проводит свободное время. «Современность» родителей, вопреки рассуж­дениям Киселевых, заключается не в попустительстве подросткам решительно во всем, а в умелом и тактич­ном контроле за ними. А то ведь бывает и так. Учи­тельница решила зайти домой к одному из учеников. Мальчик в последнее время стал хуже учиться, про­пускать занятия. Об этом она решила серьезно пого­ворить с его родителями. Пришла в девятом часу ве­чера. И первое, что ее поразило,— мальчика не было дома.

—   А где же он?

—   Гуляет с приятелями.

С какими? Вы знаете их имена, где они живут?

—   Да откуда же? У него их много...

Разговор затянулся допоздна. В одиннадцать ча­сов учительница собралась уходить. Мальчика по-прежнему не было дома.

—   Да придет он,— беззаботно ответила мать. Он у нас обычно допоздна гуляет...

Учительница стала убеждать, что за подростком нужно установить контроль. Это, разумеется, не зна­чит, что мальчика надо держать на привязи, подавляя его малейшие попытки к самостоятельным действиям. Но они, родители, должны всегда знать, где находится их сын в данный момент. С кем он дружит. Что из себя представляют его приятели.

Иначе может случиться беда. Тем более что первый сигнал уже есть: мальчик стал хуже учиться и пропус­кать занятия...

Лишенный родительского внимания, подросток не всегда самостоятельно может выбрать правильную линию поведения. Именно этим объясняется, что под­час они совершают так называемые случайные пре­ступления. Двое неразлучных приятелей Коля и Паша, слоняясь без дела по улицам, заметили возле одного дома автомобиль, дверца которого была от­крыта. Никого вокруг не было. Приятели подошли по­ближе. В кабине на переднем сиденье лежал транзи­стор и битком набитый какими-то бумагами портфель. Владелец, видимо, на минуту забежал в дом и не за­хватил их с собой. Ребята переглянулись: «Возь­мем?» — «Возьмем!» Схватили транзистор и портфель и бросились бежать. В укромном месте осмотрели до­бычу. В портфеле оказались чертежи и приличная сумма денег. Чертежи выкинули, а на деньги в после­дующие дни ходили в кино, покупали мороженое. Транзистором пользовались поочередно.

На первый взгляд подростки вроде бы «случайно» совершили преступление. Не окажись они в тот день возле дома, где стоял автомобиль с распахнутой двер­цей и оставленными на сиденье вещами,— возможно, кражи бы и не было. Но суть дела совсем в другом. В ходе судебного разбирательства выяснилось, что родители не занимались воспитанием своих сыновей, не интересовались, где они проводят свободное вре­мя. Пользуясь такой бесконтрольностью, подростки не раз совершали мелкие антиобщественные поступки. Конечно, специально они не готовились совершить кражу, но все их предшествующее поведение как раз и было той подготовкой к преступлению, чему, как ни грустно об этом говорить, во многом способствовали родители, оставившие подростков без надзора...

Когда на скамье подсудимых находится несовершеннолетний правонарушитель, то наряду с упреками, адресованными родителям, плохо воспитывавшим сво­его ребенка и не контролировавшим должным обра­зом его поведение, нередко раздается и такой:

— А куда смотрела школа?

Замечание, надо сказать, вполне справедливое. В школе подросток проводит достаточно много време­ни. От влияния ученического коллектива и педагогов во многом зависит его поведение. Проводимая в шко­ле учебно-воспитательная работа должна быть на­правлена на то, чтобы прививать несовершеннолетне­му чувство уважения к закону, неприятие антиобщест­венных поступков, умение правильно вести себя в сложной жизненной ситуации.

Однажды мне довелось разговаривать с одной учительницей. Класс, который она вела, был очень дружный. Ребята учились неплохо. За исключением одно­го ученика. Неряшливый, рассеянный, он, по выраже­нию моей собеседницы, «всех тянул назад». Но вот буквально на днях «мучения» кончились: он ушел из школы.

Куда? — спросил я.

—   Вроде бы на завод...

Спустя некоторое время встречаю эту учительни­цу, и она сообщает мне, что парень-то, оказывается, совершил преступление и осужден к лишению свобо­ды. После школы он никуда так и не устроился. Связался с дурной компанией. И вот — горький финал. Я ожидал услышать от моей собеседницы обычные в таких случаях рассуждения, что, дескать, у парня к «этому все шло», а она вдруг грустно заметила:

—  А знаете, мы чувствуем себя виноватыми за случившееся. Целым коллективом не смогли перевоспитать одного человека! И все, наверное, потому, что не сумели найти к нему правильный подход. Ведь как было? Натворит он что-нибудь, и сразу начинаем всем классом прорабатывать его: ты такой, ты сякой, как ты смеешь себя так вести? А для него эти упреки как горох об стенку. А может, не надо было читать ему эти бесконечные нотации, aнапротив, поговорить с ним по душам... Не знаю! Во всяком случае я твердо убеждена, что во всем происшедшем есть и наша вина. Нeговоря уже о том, что нам все-таки следовало про­следить, чем он будет заниматься после ухода из школы...

Конечно же, следовало! Ведь за судьбу подростка наряду с родителями несет ответственность и школа, которая не только дает ему знания, но и закрепляет в нем навыки правомерного поведения. И учителю не может быть безразлично, как будет вести себя его подопечный после того, как перешагнет школьный порог, чего он достигнет в жизни. Нередко можно слышать, как педагоги с гордостью говорят: «А мой-то Саша летчиком стал, испытывает новые самолеты!», «А моя Марина врач, недавно защитила кандидат­скую диссертацию!» В этих словах заключена гор­дость за своего ученика. И удовлетворение тем, что за­траченный в свое время огромный труд по воспитанию того же не всегда послушного и дисциплинированного Саши или не отличавшейся в свое время особой усид­чивостью Марины принес замечательные результаты. Особенное беспокойство учителя должны проявлять тогда, когда из школы готовится уходить трудный подросток, по существу еще не готовый к самостоя­тельной жизни. Как показывает житейская практика, школа далеко не всегда использует необходимые вос­питательные меры для исправления таких учеников. Нередко дело ограничивается нотациями за совершен­ные проступки, которые, как справедливо заметила моя собеседница, для иного подростка как горох об стенку. Он и без того находится на некотором отдалении от всего остального класса. А тут ему еще без конца твердят: ты плохой! В результате такой «воспитательной» работы трещина между ним и остальными сверстниками по классу становится все шире. Он невольно тянется к другим ребятам, которые ни­когда ни в чем не будут его упрекать, хотя бы пото­му, что их собственное поведение далеко от образца. В подобного рода компании, куда попадает подро­сток, в почете не начитанность, не умение решить сложную задачу, а готовность стащить чужую вещь, без всякого стеснения кого-то обидеть, вести себя раз­вязно и грубо. Влияние этой нездоровой среды посте­пенно приводит к тому, что подросток теряет вообще всякий интерес к учебе. Связи со школьным коллек­тивом становятся все слабее и слабее, пока однажды не обрываются совсем.

Недостатки учебно-воспитательной работы общеобразовательной школы и профессионально-техниче­ских учебных заведений — одно из условий, способст­вующих преступлениям несовершеннолетних. И если неблагополучный подросток раньше времени бросил учебу, то это в большинстве случаев свидетельствует о гом, что школа оказалась беспомощной в его вос­питании. А результат? Он, как правило, бывает нерешительным.

На одном из судебных процессов слушалось дело, по которому проходила группа несовершеннолетних. Подростки занимались кражами. И прежде чем на­чать исследование обстоятельств совершения преступ­лений, каждому из подсудимых был задан вопрос: сколько классов они окончили и продолжают ли учиться сейчас? Ответы были удручающе однообраз­ными:

—   Дошел до восьмого класса, а потом бросил учиться.

—  Дважды оставался на второй год. После этого перестал ходить в школу.

—   Раньше мы жили в другом городе. Там учился не то чтобы хорошо, но двоек не было. Потом пере­ехали сюда. В новой школе как-то сразу не пошла учеба. Походил пару месяцев на занятия, а после это­го забросил...

И наверное, не было ничего удивительного в том, что эти подростки стали на путь нарушений закона. Оторванные от школы, они оказались легкой добычей низменных увлечений. Неблаговидную роль здесь сыг­рал и один из взрослых соучастников, который скло­нил несовершеннолетних к антиобщественному пове­дению. Низкий уровень образования, неспособность критически относиться к своим действиям — все это наряду с другими обстоятельствами способствовало тому, что подростки оказались на скамье подсудимых.

Когда подросток оставляет школу, за ним нужен особый контроль — истина вроде бы общеизвестная. По в жизни, к сожалению, подчас происходит иначе. Школа, «избавившись» от ученика, который достав­лял учителям немало хлопот, нередко упускает его из поля своего зрения. Родители, и до этого смотревшие на проделки сына или дочери сквозь пальцы, теперь вообще не считают нужным заниматься его воспита­нием: дескать, он теперь вполне самостоятельный и сам может решать, как ему жить и каким делом зани­маться. Районные организации после того, как под­росток выбыл из определенного коллектива, тоже под­час забывают о нем. Вот и получается, что несовер­шеннолетний, не имеющий ни жизненного опыта, ни знаний, оказывается предоставленным самому себе. А это, как свидетельствует судебная практика, приво­дит к печальным последствиям: подросток находясь под чьим-то дурным влиянием или «дойдя» до этого собственным умом, совершает правонарушение.

Есть ли выход из такого положения? Конечно! Пусть у подростка не сложилась учеба в школе. Зна­чит, надо как можно быстрее помочь ему устроиться на работу. Сделать все, чтобы он вновь оказался в коллективе. На этот раз уже производственном. В равной степени это относится и к тем юношам и де­вушкам, которые после десятилетки не смогли посту­пить в техникум или институт. Причем важно не просто устроить молодого человека на работу, но и по­мочь ему выбрать интересную соответствующую его индивидуальной особенности и склонности профессию. Известно, что недостатки в профессиональной ориен­тации нередко приводят к тому, что пришедший на производство недавний школьник без особого увлече­ния выполняет порученное дело, не дорожит интере­сами трудового коллектива.

Отрицательное воздействие на работающих подро­стков оказывают и те еще встречающиеся, к сожале­нию, случаи, когда в отношении их нарушается зако­нодательство о труде.

Придя на производство, молодой человек оказы­вается в новой, непривычной для него обстановке. На первых порах он чувствует себя «тесновато» в рамках трудовой дисциплины. И здесь руководители, кадровые рабочие должны проявлять особый такт к нович­ку, терпеливо вести с ним воспитательную работу, прививать ему уважение к рабочей профессии. Если юноша не имеет среднего образования, то надо поза­ботиться о том, чтобы он продолжил учебу в вечерней школе рабочей молодежи. А после десятилетки он мо­жет учиться и дальше — в вечерних, заочных средних и высших учебных заведениях.

Словом, если молодой человек в силу каких-то причин раньше времени оставил школу, то эта беда легко поправима. На производстве он может получить и хорошую профессию, и образование. Можно приве­сти немало случаев, когда те, кто в свое время отно­сился к числу неблагополучных, плохо учился, достав­лял немало хлопот окружающим, впоследствии под благотворным систематическим воздействием произ­водственного коллектива исправились и нашли свое место в жизни.

Но есть, как ни грустно об этом говорить, и дру­гие примеры, когда в результате недостатков в орга­низации трудоустройства и воспитания на производ­стве молодой человек начинает вести себя еще хуже, чем раньше. Почему? Контроль со стороны семьи в этот период за ним обычно ослаблен. На производстве на него тоже необращают внимания. Заработком он распоряжается по своему собственному усмотрению. Ему хочется показать свою «взрослость». Он тянется к спиртному. А если к тому же он не учится, мало чи­тает, не имеет сколько-нибудь интересных увлечений, то беда с ним может случиться в любое время. Очень характерные закономерности в этом плане были вы­явлены в ходе проводимых социологических исследо­ваний. Около 80% правонарушений среди работаю­щей молодежи совершают те, кто трудится на производстве меньше года. И объяснение этому про­стое: молодые люди не вошли в производственный коллектив, не прониклись уважением к своей рабочей профессии. И еще об одном говорит эта грустная ста­тистика: в самих производственных коллективах не сумели найти достаточно эффективных средств воспи­тательного воздействия на новичков, не смогли огра­дить их от пагубного увлечения спиртными напитка­ми, правильно организовать досуг, занять их полезны­ми и увлекательными делами.

Недостатки в организации трудоустройства и вос­питания на производстве — одно из условий, которое способствует преступлениям молодежи.

Существует и еще одна проблема — плохая орга­низация культурного досуга подростков. Вот что пи­шет один из читателей, приславший письмо в редак­цию журнала «Человек и закон»:

«На юго-западной окраине нашего города вырос новый микрорайон. Там, где когда-то был пустырь, рос бурьян и гуляли ветры, поднялись многоэтажные дома. Люди получили прекрасные, со всеми удобства­ми квартиры. Казалось бы, надо жить да радоваться. А у нас в микрорайоне начались неприятности. То ве­чером случится драка. То кому-нибудь разобьют окна. То обидят человека. Стали разбираться, и выясни­лось, что виновниками всех этих происшествий оказа­лись подростки. Когда их стали спрашивать, почему они так ведут себя, ответ многих был обескураживаю­щим: «От скуки. В нашем микрорайоне просто девать себя некуда. Нет ни кинотеатра, ни клуба, ни стадио­на». А ведь верно! Многое архитекторы и строители предусмотрели, когда возводили микрорайон. Об од­ном лишь не подумали, что надо позаботиться о созда­нии условий для организации культурного досуга мо­лодежи. Этот просчет и привел к тому, что некоторые из ребят, не зная, как убить свободное время, стали хулиганить и совершать другие антиобщественные по­ступки.

Мысль автора письма совершенно справедлива: организация досуга молодежи — большое и серьезное дело, которым ни при каких условиях нельзя прене­брегать. На карте нашей страны с каждым годом по­являются все новые города. А старые обрастают ми­крорайонами и городами-спутниками. Строительство приняло небывалый размах. Но подчас при соци­альном планировании забывают об организации досу­га людей, и в особенности молодежи подросткового и юношеского возраста. Недостаточно еще строится культурных учреждений и спортивных сооружений. А ведь занятый полезным и увлекательным делом, подросток и учится лучше, и ведет себя нормально. Не случайно умело организованный культурный досуг — одно из важнейших средств предупреждения правона­рушений среди несовершеннолетних.

Как мы знаем, к большинству подростков, впервые совершивших преступления, не представляющие боль­шой общественной опасности, в установленном зако­ном порядке применяется отсрочка наказания. Естест­венно, после этого они должны находиться под посто­янным контролем родителей, производственного кол­лектива, общественных организаций. Обычно им на­значают общественных воспитателей, которые должны заботиться об их исправлении и перевоспитании. Дол­жны, но не всегда это делают.

Иногда случается и такое. Несовершеннолетнего направили в специальное воспитательное учреждение. Он еще толком не исправился, а его уже выпускают оттуда. В итоге он совершает новое преступление. Нужно быть гуманным по отношению к несовершенно­летним правонарушителям—это прямо закреплено в законе. Но гуманность не должна иметь ничего общего с попустительством дурным наклонностям подростка, нежеланием довести до конца трудный процесс по его перевоспитанию.

Борьба с преступностью среди несовершеннолетних затрудняется и из-за того, что еще не везде должным образом применяются правовые акты, направленные на искоренение пьянства, на почве которого, как изве­стно, совершаются многие правонарушения. В мага­зинах нередко происходят такие сценки: к прилавку подходит подросток и просит отпустить ему пару бу­тылок вина. Продавщице бы пристыдить его и уж, ко­нечно, не продавать спиртное несовершеннолетнему, как этого требует закон. А она спокойно отпускает ему требуемые две бутылки вина. Равнодушно отно­сятся к этому и стоящие рядом люди. Иногда даже прозвучит поощряющая реплика: «Ничего-о! Пускай парень привыкает к взрослой жизни!» И подросток «привыкает». А потом, глядишь, в нетрезвом виде со­вершит кражу. Или изобьет человека. Люди удивля­ются: как же он стал таким? А ведь сами во многом виноваты. В свое время могли остановить подростка от пагубного увлечения спиртным, но не сделали этого...

Названные нами основные причины преступлений среди несовершеннолетних, а также те условия, кото­рые способствовали действию этих причин, как види­те, тесно взаимосвязаны между собой. Недостатки се­мейного воспитания подростка подчас дополняются просчетами школы, не сумевшей положительно повли­ять на него. Впоследствии, когда молодой человек приходит на производство, беда усугубляется тем, что в трудовом коллективе тоже не сумели найти путей к его исправлению. Вот почему задача родителей — оста­новить подростка. И делать это надо не только тогда, когда беда, как говорится, уже стучится в дверь, а раньше, с появлением первых ее признаков. Ведь лег­че предупредить преступление, нежели потом исправ­лять и перевоспитывать преступника.