ЧАСТЬ I


1. Пер
Она лежит, касаясь плечом края кровати и отвернув голову. В сумраке июньской ночи волосы как смутная тень на белой подушке. Окно распахнуто настежь, но занавеска не шелохнется.
Пер стоит, прислонясь к дверному косяку, совсем холодному на ощупь, и напряженно вглядывается в темноту. Потом подносит к пылающему лицу зажатый в кулаке ключ. Он понимает, что пьян, хриплое дыхание рвется из груди. Только бы лечь, заснуть, догнать сном одиночество, быть может, найти хоть немного тепла, укрывшись полумраком. Он проводит рукой по глазам. Прислушивается. Но вокруг все молчит. Ему сейчас ничего не надо от нее. И ей от него тоже—спит она, крепко спит. А вдруг он ее разбудит, вдруг она ринется на него, с жаром отчаяния, так хорошо ему знакомым?
Он очень устал. Опускается на стул, снимает башмаки, покачиваясь взад-вперед. Комната полна сладкого аромата, наверное, это жасмин—вон сколько пышных кустов темнеет в саду среди ночного безмолвия. Пер икает, пробует задержать дыхание.

ЧАСТЬ II


12. Аксель
Поезд трогается с тяжелым стоном, вагоны скрежещут и трясутся. Туча мельчайшей пыли летит мимо окон к некрасивому деревянному зданию — Нювикскому вокзалу.
Плюшевые диваны в единственном вагоне первого класса опрысканы розовой водой, и все-таки чувствуется слабый запах газа и мочи. Как в уборной шикарного борделя, думает он. Проветривает. Смутное воспоминание всплывает на поверхность, чтобы вновь кануть в пучину. Он усмехается, одергивает жилет и пиджак, щелчком смахивает пушинку с подбитых ватой плеч. Душно, но его это не беспокоит.
Медленно отодвигаются назад дровяные склады, лачуги, серые от непогоды домишки пригорода. Над зеленью деревьев маячит церковь, потом исчезает — поезд делает поворот, и на передний план выступает Гора, серолиловая, с бедняцкими халупами, льнущими к ее склону, как дети к матери.

ЧАСТЬ III. ЭПИЛОГ


23. Вернер и фон Адлер
Теплый и темный августовский вечер. Большинство дачников уже разъехались из Нювика.
— Как ласточки,—говорит фон Адлер, раскуривает трубку и не спеша гасит спичку. Дым едва заметными кольцами плывет через перила, а доктор глядит на тихую бухту и редкие газовые фонари. Темные облачка замерли в густеющей синеве неба, утка прокладывает зыбкую дорожку по серо-серебряной воде. Мельтешат в сумерках ласточки.
— «Нет ни уголка, ни выступа стены, где б эта птица не прилепила зыбкую постель. Я замечал, что где они плодятся, там воздух чист» ,—декламирует Вернер Фрид.

Copyright © 2024 Профессиональный педагог. All Rights Reserved. Разработчик APITEC
Scroll to top