Имя Скитальца прочно вошло в историю русской литературы. В приветствии Президиума Правления ССП СССР в 1939 году, по случаю 70-летия Скитальца, дана высокая оценка творческой деятельности писателя-реалиста: «В тяжелых условиях царского самодержавия вместе с демократическими писателями «Знания» под непосредственным руководством Алексея Максимовича Горького, в борьбе с реакционным писательским лагерем создавали вы передовую русскую литературу, связанную с трудовыми низами общества. Гуманистическими, демократическими тенденциями, горячим интересом и сочувствием к трудящимся и обездоленным проникнуто все ваше творчество» . Лучшие произведения Скитальца, друга и литературного соратника Максима Горького, тесно связаны с пер-вой русской революцией.
Степан Гаврилович Петров-Скиталец родился 28 октября 1869 года (по старому стилю) в селе Обшаровке, Самарской губернии, в семье отставного солдата, бывшего крепостного столяра.
Жизнь, но словам самого писателя, прошла по нему всеми своими колесами и научила многому. С 1885 по 1887 год Скиталец учился в Самарской учительской семинарии.
В двухклассном училище Скиталец прочел почти всех русских классиков, а из иностранных — Шекспира и Байрона. Перед пытливым взором открылся новый мир, пробудилось желание писать. В своих ранних поэтических опытах он подражал Некрасову, Никитину и Кольцову. Прочел Скиталец также Чернышевского, Михайловского и Щедрина. В годы «безвременья», 1885—1887 гг., Скиталец увлекается Надсоном, стихи которого произвели на него сильное впечатление .
Влияние этого поэта-демократа чувствуется во многих стихах молодого Скитальца. Ему близки были идеи демократизма, гражданственность призывов, свойственные поэзии Надсона, идущей от традиций поэтов-шестидесятников.
После исключения из последнего класса семинарии «за политическую неблагонадежность» Скиталец исколесил Поволжье, Украину, Крым, Бессарабию, Западный край в поисках не только работы, но и новых жизненных впечатлений. Он видел не только интересное, но жестокое и страшное в жизни. В 1888 году он впервые привлекается к допросу за политическую пропаганду среди рабочих?.
В годы скитаний ему пришлось перепробовать самые различные специальности; он был архиерейским певчим и оперным артистом; голодал и замерзал в Самаре и Харькове. Однажды, зимой 1895 года, оставшись без всяких средств к существованию, сидя в холодной комнате, дрожа от холода, в шапке, пальто и чуть ли не в рукавицах, Скиталец написал свой первый фельетон и отнес в редакцию харьковской газеты «Южный край». В канцелярию редакции он постеснялся зайти «по оборванности своего костюма», а передал рукопись швейцару редакции. Фельетон был напечатан, автору заплатили гонорар и в лестных выражениях просили писать еще. Так началась литературная деятельность Петрова, будущего Скитальца, в «Южном крае», который им самим назван «литературным балаганом». Но писатель не подделывался под направление этой газеты. «Я ничего общего не имею с направлением этой газеты, в которой участвую, я пишу совершенно в своем направлении... я ясно вижу, что мое участие вносит свежую струю в вонь «Южного края», — заявлял он .
Вернувшись в Самару, писатель с 1897 по 1900 год сотрудничает в «Самарской газете», где еженедельно печатались его большие злободневные стихотворные фельетоны под псевдонимом Скиталец, под общим названием «Самарские строфы». В этой же газете печатаются его лирические стихи, поэмы, сказки, легенды, рассказы и статьи за подписью «С. Петров». С «Думой» поэта, напечатанной в «Самарской газете» 20 июня 1897 года, связано рождение »м« псевдонима.
В «Самарских строфах» Скиталец, вслед за Горьким, которою он заменил как фельетониста «Самарской газеты», обличает самарских толстосумов, наживающихся на голоде, «отцов города», «кривду толстопузую», дает описание пьяных дебошей в трактирах, где «резвились кони-люди или саврасы без узды».
Встреча в 1899 году с Горьким и дружба с ним оказали ре-шающее влияние на жизнь и творчество «поэта и певца Самары», как называл себя Скиталец. Эта дружба ободрила и вдохновила его. Горький был для молодого писателя, по его словам, другом, воспитателем, старшим братом и вдохновителем.
Ты освещаешь путь твоим горящим сердцем Всем, кто идет из тьмы к заре святой свободы...
Так определил Скиталец роль Горького. Его творческая помощь, вовлечение в литературные объединения («Среда», «Знание») способствовали идейному и художественному развитию Скитальца .
До встречи с Горьким Скиталец напечатал почти все рассказы, вошедшие в первый том. Появление повести «Октава», напечатан-ной в легальном марксистском журнале «Жизнь», означало, чти в большую русскую литературу пришел значительный писатель горьковского толка. Вслед за этой повестью печатается его «Ранняя обедня» в «Журнале для всех» и «Сквозь строй» — в «Мире божьем». После этого Скиталец большею частью печатается в горьковских сборниках «Знание». В 1902—1907 гг. «Знание» издало три тома рассказов, повестей и стихов Скитальца. Примкнув к «знанатьевцам», Скиталец включается в активную революционную деятельность.
В 1901 году Горького и Скитальца арестовывают за пропаганду среди сормовских рабочих и заключают в Нижегородскую тюрьму. Через несколько месяцев Скитальца освобождают и высылают в Обшаровку, под гласный надзор полиции, «впредь до окончания дела». Прошел год, и Скиталец опять заключен за революционную деятельность в Таганскую тюрьму в Москве.
Участие в революционной работе обогатило Скитальца как пи-сателя. В эти годы он пишет автобиографическую повесть «Сквозь строй», рассказ «За тюремной стеной», повести — «Полевой суд», «Лес разгорался» и др. В этих произведениях рассказывается о ре-волюционном пробуждении трудящихся. Его революционные песни и стихи («Колокол», «Нет, я не с вами», «Кузнец», «Алмаз», «Гусляр», «Я и меч» и др.) являются составной частью поэзии 900-х годов. Эго цикл боевых гражданских произведений, широко известных революционной России тех лет. Поэт выражает в своих лучших стихах буревестнические настроения людей, зовущих бурю, жаждущих ее. Говоря о представителях господствующего класса: «Я ненавижу глубоко, страстно всех вас; вы — жабы в гни-лом болоте», поэт с чувством восхищения воспевает народ:
Солнце выйдет, смеясь, из-за туч
И народ-то, как солнце — могуч!
РассказЕ»1вая историю создания «Огарков», автор подчеркивает самостоятельность в разработке этой трудной и большой темы и указывает на ее родственность и одновременность с горьковской темой «На дне». По мнению Скитальца, «огарничество» — детская болезнь роста возникающего рабочего движения в России, «гримаса боли, когда еще слабые, нежные побеги кто-то пытался затоптать или вырвать с корнем»!. В этой попытке связать «огарничество» с рабочим движением проявилась слабость мировоззрения п сателя.
В 1902 году вышел том «Рассказов и песен» Скитальца, подго-товленный и отредактированный. Горьким. Эту книгу «с очень большим интересом» читал В. И. Ленин. «Сам читал и другим давал», — сообщает Владимир Ильич своей матери, приславшей ему книги Скитальца за границуЗ. В годы первой революции Скиталец печатался в большевистской печати («Новая жизнь», «Молодая Россия»), что дало ему возможность встречаться с В. И. Лениным.
Знаменателен следующий факт. 3 декабря 1905 года на квартире Скитальца в Петербурге Ленин и Горький провели экстренное заседание сотрудников закрытой в этот день легальной большевистской газеты «Новая жизнь»3. Не удивительно, что В. И. Ленин использовал в своей работе «Победа кадетов и задачи рабочей партии» (1906) стихотворение Скитальца «Тихо стало кругом» для характеристики «обожравшегося зверя» — самодержавия и «могильных червей революции» — кадетов4.
Как видим, произведения Скитальца девятисотых годов насы-щены боевым революционным духом; они звучали в свое время колоколом, зовущим к борьбе.
Поражение первой русской революции Скиталец переживал очень тяжело. Его настроение находит выражение в «Этапах» — хроникальной повести о трагических переживаниях растерявшегося в связи с поражением революции героя-интеллигента, не связанного с народом. Повесть была напечатана в 1908 году в «Знании» вопреки желанию Горького, осудившего Скитальца за создание этого пессимистического произведения. «Три года тому назад, — писал Горький Скитальцу, — наша страна пережила великое сотрясение своих основ, три года тому назад она вступила на путь, с коего никогда уже не свернет, если бы даже и хотела этого. Неужели этом поворот, историческое значение которого так огромно и глубоко, прошел для вашего героя незамеченным, не оживил, не расширил, не взволновал вашей души радостным волнением, не зажег огонь вашей любви к родине новыми, яркими цветами? Повесть говорит нет...»0
С повестью «Этапы» и этим суровым письмом Горького обычно связывают отход Скитальца от горьковских позиций и разрыв со «Знанием». В действительности же это было значительно слож-нее, Самого Скитальца «вопрос об «отказе» от Горького» сильно волновал, и, он рассказал об этом в своих записках, относящихся к тридцатым годам, когда работал над воспоминаниями о Горьком, Нам известны два его объяснения на эту тему: «Судьба книгоиздательства «Знание». Из «дневника» и «По вопросу «об отказе от Горького». Годы реакции» . И в том и в другом объяснении рассказывается о конфликте не с Горьким, а с Пятницким, фактическим хозяином деловой стороны «Знания». Пока был Горький, все доверяли ему, но с его отъездом за границу во главе самого большого издательства в России остался заведующий «Знанием» Пятницкий, — пишет Скиталец. «Знаньевцы», недовольные денежной стороной порядков книгоиздательства, потребовали от Пятницкого отчета в денежных делах издания и предложили организовать «Знание» на товарищеских началах, как это уже давно предполагалось. Для переговоров с Пятницким была избрана делегация, в которую вошли Л. Андреев, Бунин и Скиталец. Издатель, не желая разговаривать по щекотливому вопросу с делегацией, сказал: «передайте писателям: все останется по-старому, недовольные могут не сотрудничать в «Знании». — И добавил: был бы у меня Горький, а вместо всех вас можно других набрать». После такого ответа, — заканчивает Скиталец, — «знаньевцы» демонстративно ушли из «Знания» и рассыпались кто куда!..» Ушел и Скиталец. Неблаговидная роль Пятницкого была до конца раскрыта Горьким, заставившим отчитаться компаньона. При этом отчете выяснилось, что Пятницкий скрыл истинные размеры колоссального тиража «Знания», что сам Горький оказался в неоплатном долгу у него, что само издание числилось частной собственностью того же Пятницкого. Горький также порвал с издательством, которое вскоре захирело. Таково объяснение самого Скитальца о причинах разрыва с издательством «Знания». Следует заметить, что не совсем убедительно его объяснение причин, приведших к разрыву. Так, Скиталец ни словом не обмолвился о том, что Горький, вынужденный жить за границей, требовал, чтобы «Знание» усилило борьбу за высокоидейную литературу. В этом плане, в частности, высказывался Горький и об «Этапах» Скитальца. Но этого требования не мог осуществить Пятницкий, буржуазный демократ, что и привело к разрыву Горького
с издательством. Учитывая этот недостаток в объяснениях Сжитая, мы не можем не считаться с теми фактами, которые он освещает в своих объяснениях «Судьба книгоиздательства «Знание».
После «Этапов» Скиталец отходит от активной литературной деятельности. В этом проявилось чувство растерянности в связи с революцией в стране, в связи с тем, что опять поднял голову «дракон, обожравшийся человеческой крови», но поэт все же верит, что «там — внизу — побежденные точат мечи». («Тихо стало кругом»), бoлее того тяжелое состояние писателя усугублялось обострением его личной драмы — трагической болезнью и смертью любимой жены (1907—1917). Это была «чугунная ноша жизни» Скитальца. «До крови врезалась она в мои плечи, вся душа моя в крови», — говорил он сам об этой «чугунной ноше». В письме к брату А. Г. Петрову Скиталец прямо указывает на связь этой драмы с творческой деятельностью: «Незаметная драма» конфликта лично-сти и семьи, пережитая мною сначала в ранней юности, а потом по-вторившаяся в расцвете сил, дала отрицательные результаты в моем творчестве» .
В 1909—1910 годах Скиталец живет за границей, где лечилась его жена. Затем живет в Крыму. Но заграничное лечение и Крым не помогли Александре Николаевне Ананьевой-Петровой — она болела неизлечимой болезнью, ее потянуло на родину, на Волгу. В 1913 году Скиталец с женой и маленьким сыном приезжает в Симбирск и поселяется на Старом Венце, в деревянном домике. Здесь в 1917 году умирает жена. Писатель живет в Симбирске до 1921 года. Симбирский период жизни Скитальца подтверждает, что писатель остался верен своим демократическим убеждениям. Начавшийся в 1912 году подъем революционного движения в стране помог ему осознать ошибочность своей позиции в «Этапах» и глубже воспринять наказ Горького.
В Симбирске зреют замыслы произведений о том новом историческом повороте, на который указывал Горький в своем письме по поводу «Этапов». Связи Скитальца с Симбирском многообразны. В Симбирске он бывал наездами у родных жены. Один из его приездов вошел в историю революционного движения нашего края. В начале 1905 года Скиталец по просьбе Симбирской организации РСДРП выступил на платном вечере с чтением своих стихов. Собранные деньги поступили в партийную кассу. Вечер, на котором Скиталец читал лучшие свои произведения «Гусляр», «Кузнец», «Нет, я не с вами», закончился пением «Марсельезы» и демонстрацией по городу с пением «Варшавянки», «Интернационала». Полиция пыталась разогнать демонстрацию, но демонстранты держались стойко. Это была первая демонстрация в Симбирске .
Более глубокие связи Скитальца с нашим краем устанавливают-ся с 1913 года. В 1915 году им была написана на основе повести «Огарки» пьеса «Вольница», запрещенная царской цензурой. Эта пьеса с участием автора впервые поставлена в 1918 году на сцене Симбирского Дома народного творчества. В печати «Вольница» появилась в 1923 году, она была издана в Рязани Русским театраль-ным обществом. Пьеса имела большой успех. Скиталец выступал с нею не только в Симбирске и Сызрани, но и в других городах Поволжья. Неоднократно выступал он в Симбирском городском театре и на студенческих вечерах (1914—1916) с чтением своих стихотворений «Кузнец», «Гусляр». Исполнение этих произведений, а также песен «Колокольчики-бубенчики», «Дубинушка», чудесная игра Скитальца на гуслях покоряли слушателей.
Сохранилась печатная программа его выступления в театре в августе 1917 года. В программе сказано, что в театре будет исполнен «Очерк Скитальца «Волжские песни и сказания о Стеньке Разине». Очерк читал автор, он же исполнял под аккомпанемент гуслей народные песни: «Любовь Стеньки Разина», «Стенька Разин и княжна», «Меж крутых бережков», «Волжские частушки»2.
В Симбирске писатель подготовил к печати «Огарки» (1917 и 1918 гг.), восьмитомное собрание сочинений, вышедшее в 1918 году в Петрограде, и «Песни Скитальца», изданные в 1919 году в Москве. Здесь же в 1918 году были написаны «Воспоминания», «Семинария», «Юность». В Симбирске Скиталец начал работать над двумя крупнейшими произведениями. В декабре 1919 года в симбирской газете «Заря» был напечатан рассказ Скитальца «Лаврентий Щибраев» (Вожди революции 1905 года)3. Этот рассказ лег в основу исторического сказа «Кандалы», над которым писатель работал последние двадцать лет своей жизни. В Симбирске же был написан рассказ «Старый Венец (эпизод из событий 1918 года)»4, вошедший в роман «Дом Черновых» как заключительная глава романа.
Таким образом, в Симбирске восстанавливается творческая дея-тельность, Скитальца, создаются произведения, свидетельствующие о том, что писатель стоит на позициях реализма, что он продолжает работать над темой революционного пробуждения трудящихся масс,
14 мая 1921 года Скиталец выехал во Владивосток с группой писателей, направленных Луначарским для организации советской газеты. В мандате, выданном Скитальцу литературным отделом Маркомпроса, за подписью А. Серафимовича, сказано, что писатель командируется в Дальневосточную республику для организации oтделения ЛИТО в крупных центрах ДВР, для связи с местными литературными организациями и для собирания образцов народного революционного творчества. Был указан и срок действия мандата — до сентября 1921 года!.
До Владивостока Скиталец не доехал. Когда его группа прибыла в Читу, Владивосток заняли белые. Писатели остались в Чите, где организовали газету, которая выходила до конца 1921 года. Скиталец также участвовал в работе газеты. В том же году в Благовещенске было организовано кооперативное издательство «Утес» и издан литературный альманах под тем же названием. В «Утесе» были напечатаны рассказы Н. Ляшко, А. Новикова, Скитальца, М. Сивачева и Б. Зайцева, а также стихи С. Обрадовича, М. Герасимова, А. Дорогойченко, Г. Шпилева и Ф. Чудакова.
Следовательно, группа писателей, командированная Луначарским во Владивосток для издания советской газеты, эту задачу выполнила в Чите. Кроме этого, ими было создано кооперативное книжное издательство «Утес», которое «взяло на себя грудную задачу по возрождению родной литературы». Издательство обратилось к русским писателям с просьбой поддержать его в выполнении поставленной задачи как распространением изданий «Утеса», так и вступлением в члены кооператива.
Кроме участников первого выпуска, названных выше, дали согласие .участвовать в отделе художественной литературы: Иван Вольный, С. Подъячев, Павел Низовой, А. Бибик, С. Есенин, Брю-сов, В. Казин, Г. Нечаев. В обращении «От кооперативного книго-издательства «Утес» сообщалось, что ведутся переговоры с видными писателями и поэтами, находящимися в Советской России, о сотрудничестве их в «Утесе». Книгоиздательство намеревалось также объединить вокруг себя всех наиболее талантливых молодых писателей и поэтов Дальневосточной республики и Сибири.
Таким образом, можно сказать, что в 1921 году в Благовещенске возник литературный центр Дальневосточной республики, в создании которого принял участие и Скиталец. В «Утесе» был напечатан его очерк «Лаврентий Щибраев», что говорит о литературных интересах писателя. Здесь Скиталец продолжает работу, начатую в Симбирске. Готовился к изданию второй номер «Утеса», но в свет не вышел.
В конце декабря 1921 года Скиталец, по его словам, был коман-дирован правительством ДВР в Харбин для постановки пьесы «Вольница», куда прибыл в январе 1922 года. Постановка этой пьесы, с участием автора, действительно была осуществлена в Харбинском «Рабочем клубе» и драматическом театре 1. Скиталец остался в Харбине. С декабря 1927 года он пытается вернуться в Советскую Россию, но только в 1934 году ему удалось осуществить это желание.
Нужно сказать о том, что произведения Скитальца издавались и печатались в советских изданиях и журналах и в годы жизни пи-сателя в Харбине. В 1923 году в Москве были изданы его повесть «Юность» и «Воспоминания», а в 1924 году — «Полевой суд». В 1925 году в Москве вышло второе издание этого рассказа, а в 1926 году — повесть «Лес разгорался», в Харькове — «Полевой суд». В 1923 году — «Вольница» в Рязани. С 1928 года произведения Скитальца стали печататься в журнале «Красная новь»; с 1934 года печатаются в «Новом мире» отрывки из «Дома Черновых».
Живя за границей, писатель сохранял связь со своей Родиной. 1-го переписка, произведения свидетельствуют о том, что с 1927 года Скиталец не только напряженно следил за жизнью Советской России и молодой литературы, но включился в эту жизнь и литературу. В свете изложенных фактов правдиво и искренне звучат его слова, сказанные в 1934 году, в связи с возвращением на Родину: «Ураганом событий надолго оторванный от моей страны, я сердцем, мыслью не отрывался от нее, взоры мои всегда были прикованы к ней»2.
В Советскую Россию Скиталец возвращался без сомнений в душе, он верил в великое дело, совершаемое на его Родине, он ехал жить и работать в советской литературе»3. Готовясь к выступлению в связи с возвращением на Родину, Скиталец писал в вагоне, но дороге из Маньчжурии в Москву: «Я не экономист, и не политик, я обыкновенный наблюдатель жизни, поэт, бродящий помимо, но и для меня ясно, что настала великая эпоха, когда жизнь требует для всего мира совершенно нового строя, иначе при старом строе вечной войны всех со всеми, борьбы труда с частым капиталом и неизбежно враждующих государств — весь мир погибнет... Наша страна идет к необъятно великому будущему. 3а победный исход нашей борьбы всегда трепетало мое сердце»!.
В Москве, куда он приехал 17 июня 1934 года, Скитальца встретили представители писательской общественности, во главе с Телешовым, близким Скитальцу по совместной деятельности в «Знании». Тотчас же по приезде Скиталец навестил Горького. Встреча была трогательной. Обнимая друга, Горький прослезился и «старая дружба возродилась почти с такой же силой, как в молодости»2.
Скиталец приехал в Москву в то время, когда шла деятельная подготовка к первому съезду писателей. Горький, стремясь помочь Скитальцу активно включиться в жизнь советской литературы, предложил ему выступить на съезде писателей. Скиталец подготовил доклад «Эмигрантская литература» и представил в президиум съезда .
На съезде писателей Скиталец присутствовал как делегат съезда от Московской организации. В своем выступлении он с энту-зиазмом говорил о величии наших дней, о нашей эпохе — эпохе ге-роизма, о бодром и радостном чувстве, «вере в лучезарное будущее». Восторженно отзывался писатель и о «юной советской литературе, рожденной в горниле революции» .
Имя Скитальца не было забыто советскими читателями. Редакции газет и журналов, по словам Скитальца, отнеслись и теперь к нему хорошо, наперебой просили рукописи, а издательства вели с ним переговоры об издании книг. И действительно, в ближайшие годы после приезда Скитальца в Москву вышли в свет: «Дом Черновых» (1935), «Этапы» (1937), четырехтомное собрание сочинений (1935—1937), а также однотомники его избранных рассказов, стихов и песен (1935, 1936, 1939 гг.).
Вместе с тем Скиталец продолжал работать над очерками «Мак-сим Горький», «Ульянов-Ленин. Встречи», «Гений Ленина» и над историческим сказом «Кандалы». Очерк «Ульянов-Ленин» был напечатан в 1939 году в сборнике «О Ленине».
В сентябре 1935 года Скиталец получил от Союза писателей литературную командировку по Волге. Побывал он во время этой поездки в родной Обшаровке, Царевщине и в Ульяновске. «И всю-ду, где я был, — заявил писатель в Ульяновске, — я видел интересную захватывающую картину строительства новых заводов, фабрик и многоэтажных домов. Волга живет сейчас такой цветущей жизнью, какой она никогда не жила» . После этой поездки Скиталец с новой силой и энергией принялся за работу над «Кандалами». Он устанавливает связь с оставшимися в живых деятелями Старо-Буянской республики, история которой рассказана в историческом сказе, собирает их воспоминания, материалы о Л. Н. Щибраеве. Записывает Скиталец пословицы, нужные ему для «Кандалов».
Поездка по Волге, живые , впечатления, встреча с героями книги оказали благотворное влияние на писателя. Произведение, над которым он работал двадцать лет, было закончено: в 1940 году в журнале «Октябрь» опубликован исторический сказ «Кандалы"». Скиталец подготовил этот роман для отдельного издания, но не увидел его. Тяжелая и продолжительная болезнь (рак печени) сковала силы писателя и свела его в могилу. 25 июня 1941 года Скиталец умер.
«Кандалы» — последний роман писателя. Окончания работы над этим романом с интересом ждал Горький. В этом произведении, как справедливо отмечалось 11 сентября 1939 года в приветствии Президиума Союза писателей Скитальцу, по случаю его 70-летия, писатель остался верным своей кровной теме — изображению жизни народных низов, изображению революционизирующейся деревни. «Кандалы» — достойное завершение творческого пути Скитальца.
Произведения Скитальца известны не только русскому читателю, они были переведены на иностранные языки: «Сквозь строй» и «Полевой суд» на немецкий язык, в 1903 и 1905 гг.; «Полевой суд» па английский язык, в 1905 году; мелкие рассказы переведены на болгарский язык; на японский переведены и изданы все главнейшие произведения Скитальца, написанные до 1935 года2.
По отношению к этому писателю совершена явная несправедливость. Называя его «бытописателем эпохи первой революции», историки советской литературы замалчивают его деятельность в советской литературе. Имя Скитальца не называется даже в обзоре Ц А между тем его романы «Этапы», «Дом Черновых», «Кандалы* очерки о Горьком («Максим Горький», «Наши встречи», «Питомец славы», «Воспоминания о Горьком», «Литературные встречи » и очерки о В. И. Ленине вошли в литературу 20—30-х годов. Скиталец действительно жил и работал в советской литературе.
Роман «Дом Черновых» написан Скитальцем в 1929 году. Над этим произведением автор работал около тридцати лет, собирая материалы и печатая отдельными рассказами в периодической печати. К таким рассказам относятся «Разлив», «Шелька», «Давос», «Виллафранка», вошедшие в седьмой том восьмитомного собрания сочинений Скитальца, вышедшего в 1916—1919 гг. Это рассказы о загранице, где Скиталец был с женой в 1909—1910 годах. В его тетради сохранился автограф рассказа «Виллафранка» (Золотой дом на Ривьере), датированный 1 апреля 1911 года!. Это примерная дата начала работы над будущим романом. Возникновение же замысла надо отнести к более раннему времени.
Советские исследователи (А. Селивановский и др.) отмечали автобиографичность творчества Скитальца. Творчество Скитальца — его автобиография, — утверждал А. Селивановский. Речь, конечно, идет о поэтической автобиографии. Это утверждение первого советского исследователя творчества Скитальца можно, в известной мере, принять и при рассмотрении истории создания «Дома Черновых».
Работая фельетонистом «Самарской газеты», Скиталец наблю-дал жизнь самарских толстосумов. Свое отношение к ним он выра-зил в «Самарских строфах», в которых сказано о моральном опустошении и вырождении «хозяев» Самары. Но это были отдельные наблюдения, в них нет еще широких обобщений. В 1903 году Скиталец женится на дочери симбирского купца Н. К. Ананьева. Жизнь в д. Стоговке Майнского района, в имении тестя, а также в Симбирске дала богатый материал для наблюдательного и вдумчивого писателя.
Н. К. Ананьев — миллионер и банкир был председателем прав-ления Симбирского общества взаимного кредита, председательствовал в биржевом комитете, т. е. был одним из руководителей коммерческой жизни края. Он же был гласным городской думы, членом совета Симбирского коммерческого училища. Ананьев был либерально настроенным купцом. По просьбе И. Н. Ульянова он построй, в селе Лукино Майнского района школу. Инспектируя школу, И. Н. Ульянов бывал у Ананьева!. В Ульяновском архиве, в бумагах Симбирского губернского жандармского управления, сохранилось дело по обвинению купеческого сына Н, И. Ананьева за распространение в ноябре 1906 года среди крестьян материалов «про-тивоправительственного характера». В процессе дознания выясни-лось, что эти материалы печатались в Стоговке, в доме Ананьева2.
Близок к дому Ананьева был Аладьин А. Ф„ родом из зажиточ-ных крестьян, связанный в студенческие годы с нелегальными казанскими кружками, отсидевший в тюрьме и исключенный за это из Университета, эмигрант, а с 1905 года член 1-й государственной думы от крестьянской курии Симбирской губернии. Аладьин А. Ф. вошел в состав «Трудовой группы» думы и был одним из наиболее популярных думских ораторов. В числе близких к Ананьеву лиц были крупные симбирские купцы Железовы, Пироговы и др. По своей работе во Взаимном кредите и в Биржевом комитете Ананьев общался также с представителями дворянства — князьями Баратаевым, Хованским и др.
Общение Скитальца с домом Ананьева и его кругом дало возможность ему, как писателю, ближе познакомиться с жизнью и людьми господствующего класса. Здесь, в этом окружении, писа-тель нашел прототипов героев своего романа: Гордей Силыч Чернов и его дети — это Н. К. Ананьев и его семья; Блинов, с которым породнился Чернов, — симбирский купец Пирогов С. Д., член комитета Симбйрского отделения Волжско-Камского коммерческого банка; честолюбивый краснобай, авантюрист по натуре Пирогов — депутат 1-й государственной думы А. Ф. Аладьин; деятельный и умный защитник капиталистического общества Крюков — Железов, не менее значительное в поволжском финансовом мире лицо, чем Н.. К. Ананьев. Характеристика Ананьева и его окружения дает представление о том жизненном и бытовом материале, который творчески осмыслен писателем, уже имевшим запас самарских наблюдений и впечатлений в этой области, вошедших в ткань «Дома Черновых». Но это были впечатления и наблюдения писателя, которые пока еще не нашли своего целевого, тематического назначения. Возникновение замысла романа нужно отнести к письму Горького в связи с творческой неудачей с «Этапами» в 1908 году. Письме) Горького помогло Скитальцу не только понять ошибочность на городской позиции в «Этапах», но глубже раскрыло перед ним значение и величие исторического поворота в развитии страны в 1905—190/ гг. Работая над «Этапами» в этом горьковском плане, Скиталец в то же время задумывается я над другим произведением, тематически связанным с «Этапами», но продолжающим и углубляющим горьковскую тему, это был «Дом Черновых»,
Процесс создания этого романа был длительным. Его рассказы о загранице, названные выше, показывают, что автор сначала идет своим излюбленным путем — они автобиографичны. Появление главы «Старый Венец (эпизод из событий 1918 года)» , в которой рассказывается о захвате Симбирска белогвардейцами и чехами, означает, что Скиталец расширил рамки своего повествования, задумал дать широкое художественное обобщение. Основная работа над романом проходит в двадцатые годы, в Харбине. Здесь Скиталец переработал «Этапы», закончил работу над «Домом Черновых» и подготовил черновик романа «Кандалы».
С особым увлечением Скиталец работал над «Домом Черновых» в 1927 — 1929 гг. В мае 1928 года Скиталец отказался даже о г поездки в Москву по командировке КВЖД, так как был занят окончанием «Дома Черновых». Роман был окончен 15 июля 1929 года, но еще в мае 1928 года, в процессе работы над ним, Скиталец связывается с журналом «Красная новь», который печатает в 1928 (кн. 9). и в 1929 (кн. 6, 11) годах отрывки из романа. В 1934 году главы из «Дома Черновых» появляются в «Новом мире» (кн. 10, 11). Таким образом, советский читатель знакомится с «Домом Черновых» еще до приезда Скитальца в Москву.
Скиталец не переставал работать над своим произведением, со-вершенствуя его, и в 1935 году роман «Дом Черновых» был издан ГИХЛом отдельной книгой. Настоящее издание включает дополнительные поправки автора и дополнения в соответствии с рукописью автора. Этот роман удовлетворял Скитальца больше, чем последний вариант «Этапов». После окончания работы над «Домом Черновых» Скиталец 31 января 1930 года писал брату Аркадию о том, что над романом работал добросовестно, в художественном отношении он кажется ему удовлетворительным, «в идеологическом отношении тоже как будто подходящим»2.
Скиталец настолько увлекся «Домом Черновых», что на его ос-нове начал писать пьесу «Падение дома»; Сохранилось два вариан-та этой неоконченной пьесы .
48)
Работа Скитальца над «Этапами», «Кандалами» и «Домом Черновых» в Харбине проходила в своеобразных и сложных условиях. Оставшись в Харбине, Скиталец попытался установить связь с газетой «Новости жизни», советской ориентации. В ней был напечатан только один рассказ. Не поладив с редакторами этой газеты, людьми далеко небезупречными в политическом отношении, Скиталец начал работать в «Русском голосе» и в «Русском слове». По его словам, — первая — «газета интеллигентская, критикующая события по своему разумению, «враждебная», как крайним правым, так и крайним левым»2. Скиталец примкнул к этой газете и работал в ней постоянным сотрудником в 1922—1926 гг. В этой газете печатались его воспоминания о Л. Андрееве, Ф. Шаляпине и др. Он даже предполагал печатать «Силуэты русской революции», в которых даны художественные характеристики Ленина и Плеханова. Скиталец был уверен — газета будет печатать «что написал прежде и что пишет теперь». Жизнь развеяла и это заблуждение писателя.
Успехи социалистического строительства в Советской России, развитие советской литературы и ее успехи оказывают благотворное влияние на Скитальца. Он начинает понимать, что «интеллигентская» позиция газет есть не что иное, как маска их эмигрантской сущности. Намечаются идейные расхождения с газетами, которые к десятилетию Октябрьской революции становятся совершенно определенными. Статья Скитальца, посвященная славному юбилею, в которой сочувственно подводились итоги за десять лет Советской власти и высказывались восторженные прогнозы ее будущего развития, была отвергнута. Скиталец нашел в себе силу, чтобы сделать пра-вильный вывод. Второго декабря 1927 года он заявил о своем уходе из «Русского слова». В письме на имя редактора газеты сказано: «Г. редактор! Ввиду расхождения моих взглядов с взглядами редакции по общественно-политическим вопросам я не нахожу более возможным продолжать мое сотрудничество в «Русском слове» и с настоящего числа выхожу из состава сотрудников «Русского словак. Письмо Скитальца «Разрыв с эмиграцией» было опубликовано также в харбинской «Новой жизни», газете советской ориентации, и перепечатано в выдержках в «Вечерней Москве» 27 декабря 1927 года. Это настолько выразительный человеческий докумет, характеризующий состояние Скитальца, что его стоит привести: Я был в числе тех писателей, произведения которых задолго до революции возбуждали в читателях жажду полноты жизни. В сущности не мы поднимали волну, а нараставшая волна поднимала нас: в этом была разгадка шумного успеха писателей сборников ^Знания». Но когда эта волна возросла до гигантских размеров, она настолько превысила первоначальное настроение, что, обрушившись, сбросила нас, и мы, исполнив свое назначение в литературе, разлетелись мелкими брызгами в начавшейся великой буре... Не по книжным убеждениям, а по натуре своей, по крови, по близости миллионным низам народным, я всегда, был" и есть сторонник рабочего и крестьянского сословия не потому, что я им 1р"ат или сват, но потому, что я хотел для них лучшего-будущего..,. Революция не случайный эпизод русской истории и созданная власть, очевидно, является вполне закономерным этапом... Мне незачем больше оставаться здесь, — в рядах политической эмиграции, — заявляет в заключение Скиталец, — вследствие давно назревшего коренного расхождения во взглядах на судьбы современного большевизма. Отныне я разрываю с ней и возвращаюсь к работе во имя возрождения будущей России, к новой молодой советской художественной литературе». Это письмо можно назвать подлинной исповедью, в которой писатель честно сказал о своих колебаниях и ошибках и засвидетельствовал, что, живя в Харбине, сохранил вой демократические настроения и симпатии, что на его совести не было подленьких и непристойных выступлений. Вслед за этими письмами в январе 1928 года была напечатана в «Известиях» статья «Разрыв Скитальца с эмиграцией», в которой приведено- письмо Скитальца, присланное им из Харбина в одну из московских редакций,?.т Порвав с «Русским словом», Скиталец с 1928 года устанавливает связь с «Красной новью», первым толстым советским журналом, где печатаются его «Воспоминания о Горьком» (кн. 5), затем отрывки из «Дома Черновых» и «Встречи» (Лев Толстой, Гарин-Мнхайловский, Леонид Андреев). В этом же году Скиталец высылает рукопись романа «Этапы». В 1930 году Скиталец посылает в этот журнал статьи «О Маяковском» и «Купеческий декаданс», о романе Рукавишникова «Проклятый род», вышедшем в московском издательств в 1928 году. Таким образом, с 1928 года Скиталец принимает участие в советской периодической печати. Его обращение в «Красную новь» было встречено положительно. Редактор журнала Раскольников в марте 1928 года ответил Скитальцу «очень дружественным письмом», в котором сообщал, что рукопись о Горьком будет напечатана в ближайшем номере . Речь шла о «Воспоминаниях о Горьком», напечатанных в майской книжке журнала. Очерк Скитальца о Горьком был напечатан в связи с юбилеем Горького в марте 1928 года и его приездом в СССР в мае того же года. Эти два события широко отмечались советской общественностью и печатью. «Известия» и «Правда» посвятили Горькому специальные юбилейные номера. 30 марта 1928 года в «Правде» было опубликовано Постановление Совета Народных Комиссаров СССР об ознаменовании заслуг М. Горького в связи с его юбилеем. В постановлении сказано: «Яркими образцами своего творчества подготовил он рабочий класс к первому штурму твердынь царизма и капитала, к нашей первой революции, славным «Буревестником» которой он был. Максим Горький не только как писатель, но и как революционный деятель принимал личное участие в революционном движении».
Приезд Горького в Советскую Россию, статьи о нем, а также Постановление Совета Народных Комиссаров о заслугах Горького раскрыли перед Скитальцем новую для него сторону в жизни Роди-ны, коснулись его самого, окрылили писателя-зианьевца, одного из соратников Горького в годы первой русской революции. И ему захотелось «тотчас же выехать в Москву», в марте—апреле, — бла-го работа над «Домом Черновых» подходила к концу.
С 1929 года Скиталец хлопочет о визе, но у него — «туго с ки-тайской визой», туго у него со средствами: он сам «полгода без шпаги», жена оказалась без работы. Запрещение выезда из Харбина советским подданным, конфликт на КВЖД в 1929—1933 гг., отсут-ствие средств задержали выезд в Москву2. Только в 1934 году осуществляется желание Скитальца: он возвращается на Родину.
Установив связь с «Красной новью» и московскими газетами, Скиталец в то же время начинает сотрудничать в харбинской советской печати. 3 ноября 1930 года он сообщил об этом брату, добавляя, что скоро он отправится от газеты в трехмесячную литературную поездку по Китаю и Японии. Но уже 25 апреля 1931 года
Скиталец с сожалением сообщил Аркадию: «Здешнюю советскую газету китайцы поспешили закрыть»!. Поездка в Китай и Японию не состоялась. В очерке Скитальца «Эмигрантская литература», написанном в 1934 году, названы «Трибуна» и «Герольд Харбина» как газеты советского направления, против которых велась жестокая полицейская борьба и которые были насильственно закрыты. На званы также «Новости жизни», которые, по словам автора, за последние годы также принимали «определенно советский облик». Эта газета также была насильственно закрыта . С названными газетами и был связан Скиталец с 1929 года. В каком направлении шла его деятельность в харбинских газетах советского направления, можно судить по таким его произведениям, как «Путь революции», «Питомец славы», «Новые люди» и «Будни быта».
Очерк «Путь революции» был напечатан 7 ноября 1930 года в «Герольде Харбина». Скиталец с чувством восхищения говорит в этом очерке о вооруженной борьбе народа, авангардом которого был рабочий класс, о победе революции. В начале очерка сказано о том, как «создавалась в России власть рабочих и крестьян под водительством организованной партии». Большевизм оказался не только теоретическим учением, но больше всего «реальным настроением широких народных масс. Железная организованность партии спасла Россию от жесточайшей анархии, казавшейся неизбежной в исторический момент разбушевавшихся стихий народного гнева». Скиталец дальше говорит в очерке о том, что «весь мир с затаенным дыханием следит за грандиозной, ожесточенной борьбой», с недремлющим врагом. «Борьба шла на многих фронтах, в снежных просторах Сибири, в заволжских, донских и крымских знойных степях. Десятки тысяч «бедных людей» сложили свои головы «за власть Советов». Железным потоком шли они на смерть и гибли, но ничье сердце не дрогнуло боязнью и сомнением в правоте народного дела — так велика была вера!
Это был героический эпос революции... Мир их «безумству»: их кровь пролилась не напрасно. «Бедные люди» победили!.. Революция победила!»
Эти строки о величии подвига народа и партии написаны писателем, «возвратившимся к работе во имя возрождения будущей России». Скиталец заявил также и о том, что он возвращается «к новой молодой советской художественной литературе». Это возвращение надо видеть не только в его произведениях, напечатанных в «Красной нови», но и произведениях, напечатанных в харбинских газетах. Эти произведения названы выше, вместе с очерком «Путь революции». Очерк «Питомец славы», напечатанный в 1932 году,, посвящен жизни и кипучей деятельности «первого большого пролетарского писателя», «богатыря из низов народных» — А. М. Горького.
Скитальца и Горького связывала многолетняя дружба, зародив-шаяся в девятисотые годы. Горький был для Скитальца другом, суровым воспитателем, старшим братом и вдохновителем.
Обращение Скитальца в 1927—1932 гг. к воспоминаниям о Горьком имеет немаловажное значение для писателя. А. М. Горький, его жизнь и деятельность в советской литературе помогли Скитальцу понять Октябрьскую революцию и молодую советскую литературу. Скиталец внимательно следил за жизнью и развитием молодой литературы. Его привлекали новые явления в советской литературе. Вслед за очерком о Горьком он пишет статью о Маяковском. Восторженно отзывается Скиталец о «Цементе» Ф. Гладкова и «Лесозаводе» А. Караваевой. Этим произведениям он посвящает статью под названием «Новые люди», написанную в 1929 году. В статье «Новые люди» говорится о том, что «Цемент» открывает новую страницу в молодой литературе страны Советов. Автор статьи защищает новаторство, он борется с враждебными выпадами против советской литературы, против «Цемента». Один из критиков (Теффи) заявлял, что «в восстановлении завода нет ничего такого, о чем стоило бы писать роман: строили заводы и прежде и не делали из этого романов». Говоря о неискренности критика, Скиталец указывает на то, что «Цемент» является программным произведением молодой советской литературы, в котором показаны новые сильные люди и новое отношение к труду .
Положительное значение выступлений и деятельности Скитальца в Харбине в 1927—1932 гг. несомненно. Он возвратился к советской литературе. Это было время, когда активизировались антисоветские выступления в эмигрантской печати.
Приведенные выше факты дают представление о жизни, дея-тельности и настроениях Скитальца в годы создания романа «Дом Черновых».
С этим произведением связаны думы писателя о Родин»'. В 1927 году Скиталец заявил в открытом письме: «Революция не случайный эпизод русской истории, и созданная ею власть является вполне закономерным этапом». Появление «Дела Артамоновых (1925 г.) Горького помогло Скитальцу в окончательном оформлении его замысла, возникшего в связи с письмом Горького по поводу Этапов», в раскрытии мысли, высказанной им в открытом письме
В «Доме Черновых» он разрабатывает горьковскую тему. В романе раскрывается историческая неизбежность гибели буржуазною строя, где властвовали Черновы, и неизбежность прихода новой силы — рабочего класса, Октябрьской революции. «Дом Черновых- начинается с описания Волчьего логова — усадьбы Черновых, и i которой нет выхода в жизнь. В этом логове вырождаются и гибнут Черновы. Процесс разложения захватывает и тех, кто соприкасается с ними. Заканчивается же это произведение величественной панорамой Москвы, раскинувшейся перед художником Валерьяном Семовым, включившимся в творческую жизнь преображенного революцией народа: «Московская старина доживала свой век, теснимая грандиозной, быстро катившейся новизной. Еще недавно блистала здесь родовая и денежная аристократия, кипела жизнь верхов. Теперь пришел рабочий и сразу занял верховное место. О нем пишут, о нем говорят. Он мировая сила! Богачи, цари и вельможи, еще недавно властные, вынуждены были уступить ему дорогу... Пришла революция. Жизнь забила с необыкновенной полнотой и силой». В этих словах главный пафос романа, в этом его злободневность.
Роман «Дом Черновых» охватывает период в четверть века, с 90-х годов XIX века и заканчивается Великой Октябрьской со-циалистической революцией и первыми годами жизни Советской России. Его действие развивается в Поволжье, Петербурге, Киеве, Крыму, за границей. Роман охватывает события, связанные с 1905 годом, с войной 1914 года, Октябрьской революцией и граж-данской войной. Автор рассказывает о жизни различных классов и групп, об их отношении к историческим событиям. Большая со-циальная тема, размах событий и огромный материал определили и жанровую форму — Скиталец обратился к большой «всеобъемлющей» жанровой форме, к роману.
Основным содержанием романа является рассказ о вырождении и гибели семьи миллионера Силы Гордеича Чернова. Параллельно истории рода Черновых рассказывается о судьбе талантливого вы-ходца из низов — художника Валерьяна Семова. История падения и разложения дома Черновых раскрыта в судьбе трех поколении. Силы Гордеича, его детей и внуков.
В словах художника Валерьяна, сказанных Наташе, дочери Чернова, при посещении Волчьего логова, выражена идейная направленность романа: «Деньги, как цель жизни, мстят за себя; кровь и слезы людей, превращенные в золото, становятся проклятием для тех, у кого их слишком много. Сердца каменеют, души мертвеют».
Слезы людские, превращенные в золото, отозвались в жизни .. Чернова. проклятом доме он «сидит, как паук, запутавшийся в собственных теиетах». Но в тенетах запутался не только сам Чер-нов, в паутине бьются его дети. В их судьбе, второго поколения дома Черновых, процесс разложения проявляется с неумолимой беспощадностью. Здесь отозвались слезы людские, здесь «кровь чужая, что в деньгах заключается, вопиет». Это «конченные люди». Они «конченные люди» не только потому, что родились безжизненными, но и потому, что на них печать физического и морального вырождения.
Стремясь полисе раскрыть социальную тему романа — вырождение и обреченность семьи Черновых, Скиталец соответственно строит композицию романа. Вся первая часть романа посвящена только жизни в усадьбе Черновых. Жизнь этой семьи показана вне жизни страны. Стяжательские интересы живут в ней, глухая нена-висть и злоба клокочет в проклятом доме. Из него нет выхода е настоящую жизнь, говорит автор.
Мысль о разрушительной силе денег, об омертвлении человеческих чувств, приводящем к нравственной катастрофе, раскрывается Скитальцем не только в истории дома Черновых, но и- в рассказе о семье Блиновых. Михаил Блинов буйствует на свадьбе сестры, в доме Черновых. Он бросает в лицо родителям гневные слова: «Вы нас учили всех презирать, кто денег не имеет. Вам только деньги дороги, будьте вы прокляты с вашими деньгами! Изуродовали, изломали нас!.. Вам наплевать на душу». Да, Черновым и Блиновым, отцам, — «наплевать на душу». Им важно одно: «деньги к деньгам».
В богатой системе образов романа «Дома Черновых» есть еще один образ, углубляющий идейное звучание произведения, — это образ Волчьего логова. Волк, живущий в усадьбе Черновых, как бы символизирует хищническую натуру своих хозяев и разделяет их судьбу. В начале повествования — это сильный крупный зверь — Белый клык. В конце повествования, когда наступает конец Волчьему логову, — это старый, седой, облезлый волк, он еще лязгает клыками, ощетинивает шерсть, но нет былой силы. Под стать своим хозяевам.
Скиталец всей системой образов романа показывает, что ею интересуют не деятельные силы буржуазии, а деградация и неиз-бежный крах буржуазного общества. В решении этой задачи Скитальцу недостает глубины раскрытия социальных причин вырождения. История дома Черновых не показана во взаимосвязи с исто-рией трудящихся. В раскрытии же социальных причин конца дома
Черновых Скиталец оказался достойным последователем Горького Он показывает, что конец дому дала революция. Она разрубила все узлы: черновский капитал превратился в дым, разрушен и сожжен дом Черновых. Оставшиеся в живых дети Чернова «бежали к дальним берегам».
Сюжетная линия — история дома Черновых — занимает важное место в сложной композиции романа. Она наиболее всего удалась автору и во многом определяет художественную ценность произведения. Эта сюжетная линия тесно связана с другой, развивающейся параллельно, — с историей жизни талантливого художника Валерьяна.
Раскрывая историю этого характера, Скиталец решает вторую важную задачу — через восприятие героя показывает историю революционного подъема. В этом своеобразие творческого приема Скитальца, определившего стилевые особенности романа. Этот прием сузил эпический размах произведения, оправдал некоторую случай-ность в изображении исторических событий.
В романе показано, как Валерьян едва не погиб оттого, что был близок к умирающему дому Черновых. Только порвав с домом Черновых, связав свою судьбу с жизнью и борьбой народа, Валерьян находит в себе силы, возрождается его талант. Революция была концом для династии Черновых и началом подлинной творческой жизни для Валерьяна.
Ощущая приближение великой героической эпохи, наблюдая поступь истории, Валерьян начинает понимать ничтожность своих несчастий и страданий, он кажется себе «только ничтожной пылинкой, исчезающей в вихре наступающих грозных событий». Картины этих грозных событий показаны в Поволжье, но это картины конца дома Черновых, конца буржуазной России и утверждение законных наследников жизни. Революция дошла и до его родных мест, дошла до Волчьего логова. Но одряхлевший мир Черновых еще щетинится. Валерьян является свидетелем того, на какие преступления способен этот хищный мир. Картины кровавой расправы с большевиками, рабочими в Симбирске запали в душу художника.
Скиталец одной деталью подчеркивает прямую причастность Черновых к этим событиям. Их участником является внук Чернова, сын Варвары, Коля. С винтовкой в руках он пришел в родной город с белочехами. Молодой Чернов нашел свое место в этой борьбе, он с теми, кто убивает и казнит рабочих. Он еще верит в то, что вернется победителем. «Мы еще придем!» — бросает он дяде на бегу, но сам спешит к берегу Волги. Красные торопливо устанавливают орудия на Венце. Гремят орудийные выстрелы: рушится дом Черновых.
Таким образом, Скиталец дает широкие картины, раскрывающие исторические и социальные причины гибели старого, облезлого хищного мира, и торжество нового мира. Заключительная глава романа посвящена Москве. Валерьян приобщается к новой жизни. «Все должны служить коллективу, все на фронт революции», — говорит скульптор Птица Валерьяну. И художник согласен с ним. Он видит а понимает, что большевики «упорно верят в творческие силы народа».
В расцвете нового искусства и через искусство, через приобщение Валерьяна к советскому искусству Скиталец показывает победу нового мира.
В «Доме Черновых» сложная система образов, композиционное строение, включающее разные сложные взаимосвязанные линии, подчинены одной цели — дать правдивое конкретно-историческое изображение действительности.
Скиталец в «Доме Черновых» изображает не только «эпоху, давно ушедшую в прошлое, но откуда начались истоки революции» , но раскрывает также обреченность и бессилие господствующего класса перед «железным потоком» революции. Утверждая, что «возврата к прошлому не будет — революция победила»2, писатель тем самым придает произведению актуальное значение. Он вмешивается в идейную и политическую борьбу 20-х годов. Это были годы, о которых Горький сказал: «Русь никогда еще не переживала столь серьезных лет и литераторам пора уже понять это».
В середине двадцатых годов в основном закончилось восстановление народного хозяйства, — вырисовывались общие исторические масштабы социалистической стройки. Шла речь о перспективах дальнейшего развития страны... «Нужна новая литература, говорил Горький,.. к созданию ее и должны быть направлены все силы». Горький называет писателей, которые, по его словам, «начинают понимать это и создают большие картины. «Цемент» Гладкова, «Барсуки» Леонова, «Кюхля» Тынянова, «Одеты камнем» Форш, «Города и годы» Федина — это уже, в разной степени, удачные начала новой русской литературы»^.
В становлении и развитии этих «удачных начал новой русской литературы», т. е. нового советского эпоса, принимал непосредственное участие и сам Горький. Его «Дело Артамоновых», законченное в 1925 году, — этапное произведение нового советского эпоса. В этом романе Горький показал историческую обусловленность гибели буржуазии и неизбежность победы пролетариата. Другими словами, писатель системой художественных образов ответил на вопрос о перспективах дальнейшего развития страны.
К числу тех писателей, которые начали понимать особенности двадцатых годов и в связи с этим пытаются создавать большие картины, нужно отнести и Скитальца. Создавая «Дом Черновых», он шел вслед за Горьким, с новой русской литературой.