В глухом уголке леса произошло целое событие. За ночь вырос такой красивый гриб, что даже самые высокие деревья снисходительно посмотрели на него, и одобрительный шелест пробежал по их листве:
— Да, вот какой красавец вырос!
Не только козявки и жуки, народ вообще мало занятой, но даже вечно работающие, вечно озабоченные муравьи и те останавливались, подымали головки и смотрели на него:
— Да, действительно, небывалой красоты гриб, что и говорить.
А он стоял гордый, прямой, всё более и более распуская красную шляпку, и думал только о своей красоте. Ножка у него была прямая, стройная, белая и нежная, без единого пятнышка, а шляпка —как атлас: гладкая, блестящая, ровная, самого яркого красного цвета, вся усеянная белыми выпуклыми пятнышками. Издали видно его было. Все говорили о нём в лесу. Иволга прилетела, села на ветку, посмотрела внимательно, наклоняя голову сначала на одну сторону, потом на другую, и воскликнула:
— Вот так молодец!
И полетела рассказывать о красавце грибе по всему лесу.
Кукушка сто раз повторяла:
— Красавец, красавец, красавец!
Да, большое было событие! Лес гордился чудным грибом; бывали, конечно, и прежде красивые грибы, даже и теперь не один десяток их стоял в разных местах, издали маня к себе пурпурной головкой, — но всё не то. Этот гриб был совсем особенный, и цвет его был необыкновенно яркий, и кожа нежная, блестящая, и весь он был без изъяна,— прямой, стройный и большой.
Он сам глубоко сознавал своё превосходство и желал только одного, чтобы им побольше любовались.
И так много было разговоров в то утро, что никто и не заметил, как у самого ствола высокой липы, где совсем не было травы, что-то такое кряхтело, охало; а потом в одном месте расступился короткий мох, треснула земля, и на свет Божий вылез потихоньку крошка-грибок, беленький, кругленький, толстенький и гладенький, точно пуговка. Никто в лесу не обратил на него внимания, а он рос себе да рос потихоньку и всё больше выползал из земли. Он тоже искренно любовался красным грибом и про себя думал:
«Вот так красота, действительно прелесть! Не то что я».
К полудню солнце поднялось высоко, дошло до того места, где был промежуток между листвой, заглянуло в самую глубь леса, и его лучи прямо упали на ту лужайку, где стоял гриб, осветив и его своим блеском.
— воскликнул красный гриб вне себя от радости. Освещённый солнцем, он был ещё лучше прежнего. Все стали опять на него смотреть.
— Это не гриб, а цветок по красоте! — запел зяблик.
— Хорошо-то хорошо, — послышался несмелый голос малиновки в кусте черёмухи, — но что проку от красивой наружности? Вот если он так же добр и полезен, как красив, —дело другое.
— Что ты? Что ты? Как можно так говорить? — воскликнули все в один голос, заглушая скромную речь бедной малиновки.
Красный гриб от злости ещё более покраснел. Он готов был разбранить малиновку и молчал, подбирая слова пообиднее.
В это самое время какой-то шелест пробежал по лесу.
— Ш-ш-ш, — пискнула малиновка, — люди идут.
И все подтянулись, как солдаты на смотрины
По лесу шли две девочки с корзинками: они собирали грибы в лесу.
«Вот когда я прославлюсь-то, — подумал красный гриб с замиранием сердца.— Что мне похвала всего этого сброда; от людей почёт —вот что лестно!..»
— Смотри, какой красивый гриб, — сказала одна из девочек, указывая на него, — так и светится издали.
— Что толку-то, — отвечала другая, — мухомор это!..
Она подошла и изо всей силы ударила его ногой, так что он разлетелся вдребезги.
— А вот это действительно прелесть, — сказала девочка, наклоняясь к беленькому грибу, — посмотри-ка!..
— Вот кабы таких побольше, — сказала другая девочка. — Ведь это просто чудо что за грибок! Крепенький, чистый, белый!
И она пошла дальше, положив грибок в корзинку.