Воспитание всегда должно учитывать личные качества воспитанников. Поэтому при умственном образовании прежде всего необходимо узнать, какие дарования имеет воспитанник, к каким предметам он преимущественно расположен и как надо поступать, чтобы предохранить умственные способности его от повреждения и правильно развивать их. Здесь опять нужно припомнить, что вообще было сказано о раз­личии личных свойств воспитанников.

Главное дело тут состоит в беспристрастном, по­стоянном и рассудительном наблюдении за тем, как различные способности воспитанника будут обнару­живаться во время обучения его и в обыкновенной его жизни. Но чтобы в этом случае не обманывать­ся, никогда не нужно забывать, что:

а) человек имеет различные способности, кото­рые не всегда обнаруживаются в одинаковой степе­ни, каковы: память и рассудок, разум, воображение и др. Поэтому по одной какой-нибудь способности еще нельзя судить вообще о способностях воспи­танника;

б) одна и та же способность в одном отношении может быть превосходной, а в другом очень слабой, например, память слов и память вещей. Также один и тот же человек к одному делу может быть очень способным, а к другому, напротив, малоспособным или совсем неспособным;

в) природная живость детей и их острые мысли, хотя часто оправдывают выгодное предположение об их способностях, однако не служат еще несомнен­ным признаком способностей. Часто то самое, что считается проблеском гения, на самом деле бывает порождением самого поверхностного взгляда. А иногда истинно отличные таланты долго бывают скрыты и остаются без действия сами в себе до тех пор, пока счастливый случай не возбудит их;

г) не всегда по одной внимательности детей к учению и по их успехам можно судить об их таланте. Часто дети с наилучшими талантами отличаются из­лишней беглостью и невнимательностью. Притом здесь многое зависит от способа учения. В воспитан­никах настоящее состояние их таланта надо отличать от их ранних способностей. Посредственные способ­ности при помощи постоянного прилежания и хоро­ших пособий мало-помалу могут сделаться очень хо­рошими, и, напротив, даже отличный талант может огрубеть от нерадения;

д) также и обыкновенные испытания не решают дела. Ими больше измеряются приобретенные по­знания и способности, чем талант. Пустой, но сме­лый говорун иногда выдерживает испытания гораз­до удачнее, чем ученик с отличными способностями, но робкий или неспособный хорошо объясняться. Хотя учитель, знающий хорошо свое дело и имею­щий опытный и глубокопроницающий взор, многое может усматривать из ответов ученика, но редко для такого учителя достаточно бывает одного испыта­ния, чтобы произнести решительное суждение о спо­собностях воспитанника.

Важнейшие предметы, на которые нужно обра­щать внимание при формальном образовании, тако­вы: возбуждение умственных сил, вникание, свобода, твердость и правильность умственной деятельности.

Первое условие есть возбуждение умственных способностей, состоящее в том, что они легко прихо­дят в деятельность. Хотя человеку присуще внутрен­нее стремление приводить в деятельность свои умст­венные силы, но это естественное влечение без внеш­него возбуждения у многих бывает слишком слабо для того, чтобы производить нужное действие. Отсюда происходит та столь обыкновенная дремота духа, во время которой человек, подобно бездушному истука­ну, имеет очи, но не видит, и уши, но не слышит.

Поэтому воспитатель должен стараться пробуж­дать дремлющие способности, занимать их при каж­дом случае и эту деятельность обращать воспитан­нику в привычку и потребность. Для этой цели вос­питатель должен не только доставлять обильную пи- щу уму своего воспитанника, но как можно чаще ставить его в необходимость применять свои силы.

При этом, без сомнения, опять нужно обращать внимание на личные свойства воспитанника, чтобы не обременять его больше, нежели сколько он может перенести. Впрочем, нужно возбуждать и упраж­нять все его силы и для этого надо пользоваться не только определенными часами учения, но и всеми удобными случаями, которых в повседневной жизни очень много и которые чем меньше бывают изыскан­ны, тем кажутся привлекательнее и занимательнее.

Второе условие есть вникание разума в извест­ный предмет, или внимательность. Деятельность ра­зума не может быть успешной, если человек не уме­ет отрешаться от посторонних, развлекающих его впечатлений, чтобы исключительно заниматься сво­им делом. Но и в этом случае в детях опять замеча­ется большое различие. Одни очень легко могут со­средоточиться, других, напротив, никакой предмет не занимает или, по крайней мере, они не останавли­ваются ни на одном, и их беглая мысль поспешно пе­реходит с одного предмета на другой. Вообще здесь очень многое зависит:

а) от приобретенной уже силы ума. Рассеян­ность извинительна в детях. В их духе нет еще той нужной твердости, которая не позволяла бы им раз­влекаться внешними впечатлениями;

б) от предметов: соответствуют ли они способно­стям и наклонностям детей или нет. Кто, например, будет настолько нерассудителен, чтобы от ребенка, еще не приученного к мышлению, требовать вника­ния в отвлеченные рассуждения?

в) от состояния и расположения духа. И взрос­лый человек едва может устремить свое внимание к какому-нибудь предмету до тех пор, пока его сердце беспокоят сильные заботы или его тело мучат жесто­кие болезни;

г) от внешнего положения, которое иногда бла­гоприятствует, а иногда препятствует вниманию;

д) наконец, от времени, правильно ли оно изби­рается и не слишком ли бывает продолжительно.

Отсюда вытекают следующие правила:

а) не нужно ставить в большую вину ребенку, особенно в ранние годы его, если он легко отвлека­ется, но надо стараться, насколько возможно, помо­гать ему сосредоточиться, удаляя от него все отвле­кающее;

б) детям надо представлять предметы в чувст­венных формах и делать их очевидными посредством объяснений, изображений, повествований и т.п.;

в) надо делать предметы занимательными, что­бы дети, убедившись в их необходимости и пользе, находили в них удовольствие и радость. Чем больше предмет доставляет ребенку удовольствия, тем боль­ше он занимается им.

С внимательностью очень тесно связана свобо­да в употреблении умственных сил. Эта свобода тре­бует того, чтобы человек в умственной деятельности приобрел себе некоторый род независимости от внешних впечатлений, от обстоятельств времени и места и от расположения духа.

Правда, это трудная задача. Самый опытный мыслитель часто бывает нерасположен к умствен­ным занятиям, потому что или тело, или воображе­ние, или неблагоприятное состояние духа делают размышление для него трудным. Но эта свобода очень нужна, так как человек не может произвольно располагать своими обстоятельствами, а вынужден бывает приспосабливаться к тем ситуациям, какие встречает, и независимо от них продолжать дела по своему званию.

Справедливо, что как все человеческое, так и это укрепление духа имеет свои пределы, назначенные самой природой, и вредно было бы, если бы кто-ли­бо во время сильной головной боли или во время бес­покойства и возмущения сердечного стал принуж­дать себя к занятию.

По крайней мере, надо стараться довести детей до возможной степени этой свободы или независи­мости от отвлекающих предметов и обстоятельств. Средством для этого служит продолжительное, по­степенное упражнение в том, чтобы не позволять се­бе чем-либо развлекаться во время своих умствен­ных упражнений.

Поэтому то, что прежде было сказано об устра­нении развлекающих предметов, надо понимать с ог­раничением. Кто в ранние годы не научился владеть собой во время умственных занятий так, чтобы мог продолжать свое дело вопреки настоящему своему расположению и несмотря на какие-нибудь затруд­нения, например, на внешний шум, тот едва ли ког­да-нибудь будет господином головы своей.

То же самое нужно сказать и о твердости умст­венных сил. Кто при умственной деятельности быст­ро начинает чувствовать утомление духовных сил своих или даже теряет нить занятий, тот, верно, не достигнет своей цели. И к этой твердости в умствен­ных занятиях воспитанник с ранних лет должен при­выкать мало-помалу, чтобы избежать опасности чрезмерного напряжения или другого какого-нибудь вреда. Поэтому весьма вредно, если воспитатель бы­вает слишком снисходителен к прихотям и легкомыс­лию детского возраста или если сам слишком часто и скоро меняет предметы учения и, как иногда бывает, начиная многое, ничего не оканчивает.

Главное же дело всегда состоит в правильности умственных действий, то есть в том, чтобы все силы человека стройно содействовали достижению его ис­тинного назначения, как временного, так и вечного, или, по крайней мере, действовали так, чтобы ни од­на из них не препятствовала достижению главного. Иначе, какую пользу принесет человеку возбужде­ние умственных сил, внимательность и твердость в мышлении и т.д.? Такой человек хотя быстро идет вперед, но не надлежащим путем, а потому идет не к счастью своему, а к погибели. Об этом будет сказа­но подробнее, когда станем говорить о каждой спо­собности отдельно.