Папа взглянул на Гошу поверх очков:

- Возьми-ка мой старый портфель. Хоть и не одежда, но штука солидная.

Гоша очень обрадовался. Он сразу положил в портфель маслёнку и свой технический паспорт. Мама подумала-подумала и принесла старый халат.

- Возьми, если хочешь.

Халат был красивый: в цветах, жар-птицах. Ужас­но Гоше понравился. Он унёс вещи в свой угол, а вернувшись, заметил:

*— Ну вот, осталось ботинки подобрать.

Обувь подошла Гоше только папина. А я отдал ему старый солдатский ремень и клетчатую кепку.

Назавтра мы с папой и мамой пошли в кино, а ког­да вернулись, застали Гошу в кресле. На носу очки, сверху кепка, в манипуляторах газета. Сняв очки, Гоша важно сказал:

—      Добрый день. Никак из кино вернулись?

—      Да, вернулись, — ответил папа. И попросил: — Ты позволишь мне взять очки?

—      Да, пожалуйста, — протянул папе очки Гоша.— Я уже всё прочитал.

—      Ну, если освободился, сходи, будь добр, в мага­зин, — сказала мама. — У нас ни хлеба, ни молока.

Обычно Гоша в таких случаях начинал ворчать, а тут сразу согласился:

—      С удовольствием. Я как раз хотел прогуляться.

Г оша потопал в комнату и через минуту появился

в мамином халате, папиных ботинках, с портфелем. Папа рухнул в кресло:

—      О-го-го!

А мама прыснула и быстро вышла на кухню.

—      Что «о-го-го»? —застёгивая ремень, спросил Г оша и повернулся в мою сторону. А меня смех ду­шит. Но я сделал вид, что шнурки завязываю.

—      Ничего, — нашёлся папа.— Просто очень эф­фектно выглядишь. Боюсь, не дадут тебе ни хлеба, ни молока.

—      Пусть попробуют!

В дверях Гоша обернулся:

—      Павел Петрович, можно я буду пользоваться вашей фамилией?

Папа пожал плечами:

—      Рискни. Только не очень часто.

Я вдруг надумал составить Гоше компанию. Ког­да вошли в магазин, одна из продавщиц при виде Гоши выронила из рук батон хлеба.

—      Ой, господи! Что ж это за чучело?!

Другая продавщица завернула покупателю вмес­то масла гирю.

Г оша, ни слова не говоря, взял книгу жалоб и на­писал: «Продавщица хлебного отдела оскорбляла человеческое достоинство робота». Поставив чис­ло, подписался: «Иванов Гоша».

Дали нам и хлеб, и молоко. Г оша всё это сложил в портфель, замочком щёлкнул.

—      Ты, пожалуй, ступай домой, а я ещё заскочу тут по одному делу...

Ждали его, ждали —нету. Мне пришлось опять сбегать в магазин. Потом папа сказал, что заберёт, видно, у Гоши портфель, а то ещё возомнит он себя главой семьи. Мы с мамой воспротивились.

— Пусть походит с портфелем, — сказала мама. — У него так мало радостей в жизни. А там, смотришь, натешится и бросит.

Вернулся Г оша поздно и тихонько лёг спать. Зас­тыдился, видно...

Спустя несколько дней все роботы нашего двора стали ходить одетыми. Кто в кепке, кто в шляпе, а один даже с тросточкой и в очках от солнца. Г оша пришёл к папе и попросил у него шляпу. Шляпа, увы, была у папы единственная, и он предложил Го- ше тюбетейку. Тот отказался. Я принёс ушанку, ма­ма— женскую панаму.

Г оша остановился на панамке. Больше всё-таки похожа на шляпу. Нахлобучив её, спросил маму:

—      А ещё что-нибудь можно?

—      Что что-нибудь?

—      Ну, что-нибудь эдакое. Вон робот из четвёртой квартиры с тросточкой ходит.

—      Может, валенки возьмёшь? —неуверенно предложил папа.

—      Куда же в них? — обиделся Гоша.— Не зима ведь.

Но потом мы заметили, что это предложение Го- ша обдумывал весь вечер. А утром... Наверное, от частых умываний у него что-то заржавело внутри и начисто сел голос. Пришлось бедняге хрипеть до папиного возвращения с работы.

С того дня Г оша перестал умываться. Вскоре вер­нул маме халат. Но мою клетчатую кепку носит до сих пор. Иногда берёт портфель. Вид при этом у Го­ши оч-чень внушительный.

Добавить комментарий