В некотором царстве, в некотором государстве жил-был Иван-царевич.  У него было три сестры: одна Марья-царевна, другая  Ольга-царевна,  третья Анна-царевна.

Отец и мать у них померли. Умирая, они сыну наказывали:

- Кто первый за сестер станет свататься, за того и отдавай - при себе не держи долго.

Царевич похоронил родителей и с горя пошел с сестрами во зеленый  сад погулять.

Вдруг находит на небо туча черная, встает гроза страшная.

- Пойдемте, сестрицы, домой, - говорит Иван-царевич.

Только пришли во дворец - как грянул гром, раздвоился потолок, и влетел к ним в горницу ясен сокол. Ударился сокол об пол,  сделался  добрым молодцем и говорит:

- Здравствуй, Иван-царевич! Прежде я ходил гостем,  а  теперь  пришел сватом: хочу у тебя сестрицу Марью-царевну посватать.

- Коли люб ты сестрице, я ее не держу - пусть идет.

Марья-царевна согласилась. Сокол женился и унес ее в свое царство.

Дни идут за днями, часы бегут за часами - целого года как не  бывало.

Пошел Иван-царевич с двумя сестрами во зеленый сад погулять. Опять встает туча с вихрем, с молнией.

- Пойдемте, сестрицы, домой, - говорит царевич. Только пришли во дворец - как ударил гром, распалась крыша,  раздвоился  потолок,  и  влетел орел. Ударился орел об пол и сделался добрым молодцем.

- Здравствуй, Иван-царевич! Прежде я гостем ездил,  а  теперь  пришел сватом.

И посватал Ольгу-царевну. Отвечает Иван-царевич:

- Если люб ты Ольге-царевне, то пусть за тебя идет, я с нее  воли  не снимаю.

Ольга-царевна согласилась и вышла за орла замуж. Орел подхватил ее  и унес в свое царство. Прошел еще один  год.  Говорит  Иван-царевич  своей младшей сестрице:

- Пойдем, во зеленом саду погуляем. Погуляли немножко.  Опять  встает туча с вихрем, с молнией.

- Вернемся, сестрица, домой!

Вернулись домой, не успели сесть - как ударил гром, раздвоился  потолок, и влетел ворон. Ударился ворон об пол и сделался  добрым  молодцем.

Прежние были хороши собой, а этот еще лучше.

- Ну, Иван-царевич, прежде я гостем ходил, а  теперь  пришел  сватом:

отдай за меня Анну-царевну.

- Я с сестрицы воли не снимаю. Коли ты полюбился ей,  пусть  идет  за тебя.

Вышла за ворона Анна-царевна, и унес он ее в свое государство. Остался Иван-царевич один. Целый год жил без сестер, и сделалось ему скучно.

- Пойду, - говорит, - искать сестриц. Собрался в дорогу, шел,  шел  и видит: лежит в поле рать-сила побитая. Спрашивает Иван-царевич:

- Коли есть тут жив человек, отзовись: кто побил это войско великое?

Отозвался ему жив человек:

- Все это войско великое побила Марья Моревна, прекрасная королевна.

Пустился Иван-царевич дальше, наезжал на шатры белые, выходила к нему навстречу Марья Моревна, прекрасная королевна:

- Здравствуй, царевич. Куда тебя Бог несет - по воле аль по неволе?

Отвечает ей Иван-царевич:

- Добрые молодцы по неволе не ездят.

- Ну, коли дело не к спеху, погости у меня в шатрах.

Иван-царевич тому и рад: две ночи в шатрах ночевал.  Полюбился  Марье Моревне и женился на ней. Марья Моревна, прекрасная королевна, взяла его с собой в свое государство. Пожили они вместе столькото времени, и вздумалось королевне на войну собираться. Покидает она на Ивана-царевича все хозяйство и приказывает:

- Везде ходи, за всем присматривай, только в этот чулан  не  заглядывай.

Он не вытерпел: как только Марья Моревна уехала,  тотчас  бросился  в чулан, отворил дверь, глянул - а там висит Кощей Бессмертный, на двенадцати цепях прикован.

Просит Кощей у Ивана-царевича:

- Сжалься надо мной, дай мне напиться! Десять лет я здесь мучаюсь, не ел, не пил - совсем в горле пересохло.

Царевич подал ему целое ведро воды; он выпил и еще запросил:

- Мне одним ведром не залить жажды. Дай еще!

Царевич подал другое ведро. Кощей выпил и запросил третье; а как  выпил третье ведро, взял свою прежнюю силу, тряхнул  цепями  и  сразу  все двенадцать порвал.

- Спасибо, Иван-царевич, - сказал Кощей Бессмертный,  -  теперь  тебе никогда не видать Марьи Моревны, как ушей своих.

И страшным вихрем вылетел в окно, нагнал  на  дороге  Марью  Моревну, прекрасную королевну, подхватил ее и унес к себе.

А Иван-царевич горько-горько заплакал, снарядился и пошел в  путь-дорогу: "Что ни будет, а разыщу Марью Моревну".

Идет день, идет другой, на рассвете третьего видит чудесный дворец. У дворца дуб стоит, на дубу ясен сокол сидит.

Слетел сокол с дуба, ударился оземь, обернулся добрым молодцем и закричал:

- Ах, шурин мой любезный!

Выбежала Марья-царевна, встретила Ивана-царевича радостно, стала  про его здоровье расспрашивать, про свое житье-бытье рассказывать.  Погостил у них царевич три дня и говорит:

- Не могу у вас гостить долго: я иду искать жену мою, Марью  Моревну, прекрасную королевну.

- Трудно тебе сыскать ее, - отвечает сокол. - Оставь здесь на  всякий случай свою серебряную ложку: будем на нее смотреть,  про  тебя  вспоминать. Иван-царевич оставил у сокола свою серебряную ложку и пошел в  дорогу.

Шел он день, шел другой, на рассвете третьего видит дворец еще  лучше первого. Возле дворца дуб стоит, на дубу орел сидит.

Слетел орел с дерева, ударился оземь,  обернулся  добрым  молодцем  и закричал:

- Вставай, Ольга-царевна, милый наш братец идет!

Ольга-царевна тотчас прибежала, стала  его  целовать,  обнимать,  про здоровье расспрашивать, про свое житье-бытье рассказывать.

Иван-царевич погостил у них три денька и говорит:

- Дольше гостить мне некогда: я иду искать жену мою,  Марью  Моревну, прекрасную королевну. Отвечает орел:

- Трудно тебе сыскать ее. Оставь у нас серебряную вилку: будем на нее смотреть, тебя вспоминать. Он оставил серебряную вилку и пошел в дорогу.

День шел, другой шел, на рассвете третьего  видит  дворец  лучше  первых двух. Возле дворца дуб стоит, на дубу ворон сидит. Слетел ворон с  дуба, ударился оземь, обернулся добрым молодцом и закричал:

- Анна-царевна, поскорей выходи, наш братец идет!

Выбежала Анна-царевна, встретила его радостно,  стала  целовать-обнимать, про здоровье расспрашивать, про свое житье-бытье рассказывать.

Иван-царевич погостил у них три денька и говорит:

- Прощайте. Пойду жену искать, Марью Моревну, прекрасную королевну.

Отвечает ворон:

- Трудно тебе сыскать ее. Оставь-ка у нас серебряную табакерку: будем на нее смотреть, тебя вспоминать.

Царевич отдал ему серебряную табакерку, попрощался и пошел в дорогу.

День шел, другой шел, а на третий добрался до Марьи Моревны.

Увидала она своего милого, бросилась к нему на шею, залилась  слезами и промолвила:

- Ах, Иван-царевич, зачем ты меня не послушался - посмотрел в чулан и выпустил Кощея Бессмертного?

- Прости, Марья Моревна, не поминай старого. Лучше  поедем  со  мной;

пока не видать Кощея Бессмертного. Авось не догонит!

Собрались и уехали. А Кощей на охоте был. К вечеру он домой ворочается, под ним добрый конь спотыкается.

- Что ты, несытая кляча, спотыкаешься? Аль чуешь какую невзгоду?

Отвечает конь:

- Иван-царевич приходил, Марью Моревну увез.

- А можно ли их догнать?

- Можно пшеницы насеять, дождаться, пока она вырастет, сжать ее, смолотить, в муку обратить, пять печей хлеба наготовить, тот хлеб поесть да тогда вдогонь ехать - и то поспеем.

Кощей поскакал, догнал Ивана-царевича.

- Ну, - говорит, - первый раз тебя прощаю за твою доброту, что  водой меня напоил; и в другой раз прощу, а в третий берегись - на куски изрублю. Отнял у него Марью Моревну и увез. А Иван-царевич сел  на  камень  и заплакал.

Поплакал-поплакал и опять воротился назад за Марьей  Моревною.  Кощея Бессмертного дома не случилось.

- Поедем, Марья Моревна!

- Ах, Иван-царевич, он нас догонит!

- Пускай догонит. Мы хоть часок-другой поедем вместе.

Собрались и уехали. Кощей Бессмертный  домой  возвращается,  под  ним добрый конь спотыкается.

- Что ты, несытая кляча, спотыкаешься? Аль чуешь какую невзгоду?

- Иван-царевич приходил, Марью Моревну с собой взял.

- А можно ли их догнать?

- Можно ячменю насеять, подождать, пока он вырастет, сжать-смолотить, пива наварить, вдоволь напиться, до отвалу наесться, выспаться да  тогда вдогонь ехать - и то поспеем.

Кощей поскакал, догнал Ивана-царевича:

- Ведь я ж говорил, что тебе не видать Марьи Морены, как ушей своих!

Отнял ее и унес к себе. Остался Иван-царевич один,  поплакал-поплакал и опять воротился за Марьей Моревною. На ту пору Кощея  дома  не  случилось.

- Поедем, Марья Моревна!

- Ах, Иван-царевич, ведь он догонит, тебя в куски изрубит!

- Пускай изрубит, я без тебя жить не могу!

Собрались и поехали. Кощей Бессмертный домой  возвращается,  под  ним добрый конь спотыкается.

- Что ты спотыкаешься? Аль чуешь какую невзгоду?

- Иван-царевич приходил, Марью Моревну с собой взял.

Кощей поскакал, догнал Ивана-царевича, изрубил его в мелкие  куски  и поклал в смоляную бочку; взял эту бочку, скрепил  железными  обручами  и бросил в синее море, а Марью Моревну к себе увез. В  то  самое  время  у зятьев Ивана-царевича серебро почернело.

- Ах, - говорят они, - видно, беда приключилась!

Орел бросился на сине море, схватил и вытащил бочку на  берег.  Сокол полетел за живою водою, а ворон - за мертвою.

Слетелись все трое в одно место, разрубили бочку, вынули  куски  Ивана-царевича, перемыли и склали, как надобно.

Ворон брызнул мертвою водою - тело срослось, соединилось. Сокол брызнул живою водою - Иван-царевич вздрогнул, встал и говорит:

- Ах, как я долго спал!

- Еще бы дольше проспал, если бы не мы, - отвечали  зятья.  -  Пойдем теперь к нам в гости.

- Нет, братцы, я пойду искать Марью Моревну. Приходит к ней и просит:

- Разузнай у Кощея Бессмертного, где он достал  себе  такого  доброго коня.

Вот Марья Моревна улучила добрую минуту и стала Кощея выспрашивать.

Кощей сказал:

- За тридевять земель, в тридесятом царстве, за огненной рекою  живет баба-яга. У ней есть такая кобылица, на которой она каждый  день  вокруг света облетает. Много у нее и других славных кобылиц. Я у  нее  три  дня пастухом был, ни одной кобылицы не упустил, и за то  баба-яга  дала  мне одного жеребеночка.

- Как же ты через огненную реку перебрался?

- А у меня есть такой платок - как махну в правую сторону  три  раза, сделается высокий-высокий мост, и огонь его не достанет.

Марья Моревна выслушала, пересказала  все  Ивану-царевичу.  И  платок унесла да ему отдала. Иван-царевич переправился через  огненную  реку  и пошел к бабе-яге.

Долго шел он не пивши, не евши. Попалась ему навстречу заморская птица с малыми детками. Иванцаревич говорит:

- Съем-ка я одного цыпленочка!

- Не ешь, Иван-царевич, - просит заморская птица. - В некоторое время я пригожусь тебе. Пошел он дальше. Видит в лесу улей пчел.

- Возьму-ка я, - говорит, - сколько-нибудь медку. Пчелиная матка  отзывается:

- Не тронь моего меду, Иван-царевич. В некоторое время я тебе  пригожусь.

Он не тронул и пошел  дальше.  Попадается  ему  навстречу  львица  сольвенком.

- Съем я хоть этого львенка. Есть так хочется, ажно тошно стало.

- Не тронь, Иван-царевич, - просит львица. - В некоторое время я тебе пригожусь.

- Хорошо, пусть будет по-твоему. Побрел голодный. Шел,  шел  -  стоит дом бабы-яги, кругом дома двенадцать шестов, на  одиннадцати  шестах  по человечьей голове, только один незанятый.

- Здравствуй, бабушка!

- Здравствуй, Иван-царевич. Почто пришел - по своей доброй  воле  аль по нужде?

- Пришел заслужить у тебя богатырского коня.

- Изволь, царевич, у меня ведь не год служить, а  всего-то  три  дня.

Если упасешь моих кобылиц - дам тебе богатырского коня, а нет  -  то  не гневайся: торчать твоей голове на последнем шесте.

Иван-царевич согласился. Баба-яга его накормила, напоила и велела  за дело приниматься.

Только что выгнал он кобылиц в поле, кобылицы задрали  хвосты  и  все врозь по лугам разбежались. Не успел царевич глазами вскинуть,  как  они совсем пропали. Тут он заплакал-запечалился, сел на камень и заснул.

Солнышко уж на закате, прилетела заморская птица и будит его:

- Вставай, Иван-царевич! Кобылицы теперь дома. Царевич  встал,  домой пошел. А баба-яга и шумит и кричит на кобылиц:

- Зачем вы домой воротились?

- Как же было нам не воротиться! Налетели птицы со всего света,  чуть нам глаза не выклевали.

- Ну, вы завтра по лугам не бегайте, а рассыпьтесь по дремучим лесам.

Переспал ночь Иван-царевич. Наутро баба-яга ему говорит:

- Смотри, царевич, если не упасешь кобылиц, если хоть одну  потеряешь

- быть твоей буйной головушке на шесте!

Погнал он кобылиц в поле. Они тотчас задрали хвосты и разбежались  по дремучим лесам.

Опять сел царевич на камень, плакал-плакал да и уснул. Солнышко  село за лес.

Прибежала львица:

- Вставай, Иван-царевич! Кобылицы все собраны. Иван-царевич  встал  и пошел домой. Баба-яга пуще прежнего и шумит и кричит на своих кобылиц:

- Зачем домой воротились?

- Как нам было не воротиться! Набежали лютые звери  со  всего  света, чуть нас совсем не разорвали.

- Ну, вы завтра забегите в сине море. Опять переспал ночь  Иван-царевич. Наутро посылает его баба-яга кобылиц пасти:

- Если не упасешь - быть твоей буйной головушке на шесте.

Он погнал кобылиц в поле. Они тотчас задрали хвосты, скрылись с  глаз и забежали в сине море, стоят в воде по шею. Иван-царевич сел на камень, заплакал и уснул.

Солнышко за лес село, прилетела пчелка и говорит:

- Вставай, царевич! Кобылицы все собраны. Да  как  воротишься  домой, бабе-яге ни глаза не показывайся, поди в конюшню и спрячься  за  яслями.

Там есть паршивый жеребенок - в навозе валяется. Ты возьми его и в  глухую полночь уходи из дому.

Иван-царевич пробрался в конюшню, улегся за яслями. Баба-яга и  шумит и кричит на своих кобылиц:

- Зачем воротились?

- Как же нам было не воротиться! Налетело  пчел  видимо-невидимо,  со всего света, и давай нас со всех сторон жалить до крови.

Баба-яга заснула, а в самую полночь Иван-царевич взял у нее паршивого жеребенка, оседлал его, сел и поскакал к огненной реке.  Доехал  до  той реки, махнул три раза платком в правую сторону  -  и  вдруг,  откуда  ни взялся, повис через реку высокий, славный мост. Царевич переехал по мосту и махнул платком на левую сторону только два раза - остался через реку мост тоненький-тоненький.

Поутру пробудилась баба-яга - паршивого жеребенка  видом  не  видать.

Бросилась в погоню. Во весь дух на железной ступе скачет, пестом погоняет, помелом след заметает. Прискакала к огненной реке, взглянула и думает: "Хорош мост".

Поехала по мосту, только добралась до середины -  мост  обломился,  и баба-яга в реку свалилась. Тут ей и лютая смерть приключилась.

Иван-царевич откормил жеребенка в зеленых лугах; стал из него  чудный конь.

Приезжает царевич к Марье Моревне. Она выбежала, бросилась к нему  на шею:

- Как тебе удалось от смерти избавиться?

- Так и так, - говорит, - поедем со мной.

- Боюсь, Иван-царевич! Если Кощей догонит, быть тебе опять изрублену.

- Нет, не догонит! Теперь у меня  славный  богатырский  конь,  словно птица летит.

Сели они на коня и поехали. Кощей Бессмертный домой  ворочается,  под ним конь спотыкается.

- Что ты, несытая кляча, спотыкаешься? Аль чуешь какую невзгоду?

- Иван-царевич приезжал, Марью Моревну увез.

- А можно ли их догнать?

- Не знаю. Теперь у Ивана-царевича конь богатырский лучше меня.

- Нет, не утерплю, - говорит Кощей Бессмертный, - поеду в погоню!

Долго ли, коротко ли - нагнал он Ивана-царевича,  соскочил  наземь  и хотел было сечь его острой саблею. В те поры конь Ивана-царевича  ударил со всего размаху копытом Кощей Бессмертного и размозжил  ему  голову,  а царевич доконал его палицей.

После того накинул царевич груду дров,  развел  огонь,  спалил  Кощея Бессмертного на костре и самый пепел его пустил по ветру.

Марья Моревна села на Кощеева коня, а Иван-царевич на своего, и  поехали они в гости сперва к ворону, потом к орлу, а там и к  соколу.  Куда ни приедут, всюду встречают их с радостью:

- Ах, Иван-царевич, а уж мы не чаяли тебя видеть! Ну, недаром  же  ты хлопотал: такой красавицы, как Марья Моревна, во всем свете  поискать  - другой не найти.

Погостили они, попировали и поехали в свое царство. Приехали и  стали себе жить-поживать, добра наживать да медок попировать.